Вензель императора. Анастасия Герасимова

день Гаврила докладывал:

      – Тело государя вскрыли и подтвердили диагноз: горячка с воспалением мозга. И очень кстати!

      – Почему? – удивились Петя и Павлик.

      – Вчера из Черкасска примчались несколько тысяч казаков и потребовали выдать убийцу государя! До них, видите ли, дошли слухи о насильственной смерти императора. Но Дибич и Чернышев быстро охладили их горячие головы, показав протокол вскрытия, – пояснил кучер. – Кстати, попробуйте угадать, кто участвовал во вскрытии и бальзамировании государева тела помимо царских докторов? – лукаво прищурился Гаврила. – Ваш старый знакомый – Лакиер!

      – Наш Лакиер? – удивился Петя.

      – А что это такое – бальзамирование? – спросил Павлик.

      – Это когда из мертвеца вынимают все внутренности и пропитывают тело особым веществом, – объяснил кучер.

      – Как тела египетских фараонов, что ли? А зачем это сделали? Ему что, построят пирамиду, как фараонам? – удивлялся Петя.

      – Ну и чудные вы! Какие еще пирамиды?! Хоронить ведь государя повезут в Петербург! Как же он доедет в такую даль незабальзамированный, а? Еще, небось, и в столице с ним захотят родственники проститься, наверняка гроб откроют, и что они там, по-вашему, увидят? – деловито осведомлялся Гаврила.

      – А когда его повезут в столицу?

      – Одиннадцатого декабря должны вынести гроб из дворца в церковь, затем уж и в Петербург отправят.

      – А мы сможем проститься с государем в церкви? – спросили мальчики.

      – Ну конечно, сможете! В церкву-то всех пускают, не то что во дворец!

      Глава шестая

      ПОСЛЕДНЕЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ИМПЕРАТОРА

      Наступило утро одиннадцатого декабря. Хмурое свинцовое небо роняло мелкий снег. С моря дул ледяной ветер. Около дворца вновь собралось много народу. С самого утра мужчины стояли с непокрытыми головами, а женщины зябко кутались в пуховые платки. Все ожидали выноса гроба.

      Вскоре во всех церквах и монастырях города зазвонили колокола. Наконец ровно в девять часов из раскрытых ворот показалась скорбная процессия.

      Впереди всех ехал верхом полицмейстер и отряд жандармов по два в ряд, за ними следовали комендант и эскадрон казачьего лейб-гвардии полка, затем градоначальник и разные чины, диаконы и священники, владыка с иподиаконами. Шесть генералов на специальных красных бархатных подушечках несли ордена.

      После всего из ворот показалась колесница с гробом. Она была запряжена восемью лошадьми, которых вели под уздцы шестнадцать человек в мантиях. Шнуры балдахина поддерживали четыре генерал-майора и восемь штаб-офицеров, по обеим сторонам колесницы тридцать шесть солдат несли зажженные факелы. Замыкал процессию дивизион лейб-гвардии казачьего полка.

      Под колокольный звон, заглушаемый каждую минуту пушечными выстрелами, в сопровождении толпы кортеж двинулся по Греческой улице, оцепленной казаками. В Таганрогском Иерусалимском монастыре, у западных дверей Троицкой церкви, печальную процессию ожидал архимандрит