На графских развалинах. Аркадий Гайдар

хо стукнувшись о доски гнилого забора, упала.

      Большой, жирный кот испуганно рванулся на крышу покривившейся бани и стремительно исчез в окне чердака.

      – Ду-урак… Эх, ты! – негодуя, проговорил охотник поднимающемуся с земли товарищу. – Я же тебе говорил – заползай. Там бы сзаду как удобно, а теперь на-ко, выкуси… Когда его опять уследишь.

      – Заползал бы сам, Яшка. Там крапива, я и то два раза обжегся.

      – «Крапива»! Когда на охоте, то тут не до крапивы. Тебе бы еще половик подостлать.

      – А раз она жжется!

      – Так ты перетерпи. Почему же я-то терплю… Хочешь, я сейчас голой рукой ее сорву и не сморгну даже? Вру, думаешь?

      Яшка вытер влажную руку, выдернул большой крапивный куст и, неестественно широко вылупив глаза, спросил, торжествуя:

      – Ну что, сморгнул? Эх ты, нюня.

      – Я не нюня вовсе, – обиженно ответил Валька. – Я тоже могу, только не хочу.

      – А ты захоти… Ну-ка, слабо захотеть? Веснушчатое курносое лицо Вальки покраснело; не принять вызова он теперь не мог.

      Он подошел к крапиве, заколебался было, но, почувствовав на себе насмешливый взгляд товарища, рывком выдернул большую, старую крапивину. Губы его задрожали, глаза заслезились; однако, силясь вызвать улыбку, он сказал, немного заикаясь:

      – И я тоже не сморгнул.

      – Верно! – по-чистому согласился Яшка. – Раз не сморгнул, значит, не сморгнул. Только я все-таки посередке хватал, а ты под корешок, а под корешком у ей жало слабже. Ну, да и то ладно! Знаешь что? Пойдем давай во двор, там девчонки играют, а мы им сполох устроим.

      – А мать дома?

      – Нет. Она на станцию молоко продавать пошла. Никого дома нету.

      Во дворе возле забора домовитые и стрекотливые, как сороки, две девочки накрыли сломанный стул и табурет старым одеялом и, высунувшись из своего шалаша, приветливо зазывали двух других девчонок:

      – Заходите, пожалуйста, в гости! У нас сегодня пироги с вареньем. Заходите, пожалуйста!

      Но едва только гости чинно направились на зов, как хозяйки шалаша испуганно переглянулись:

      – Мальчишки идут!

      Яшка и Валька приближались медленно, спокойно, ничем не выдавая на этот раз своих истинных намерений.

      – Играете? – спросил Яшка.

      – У-ухо-дите! Чего вы лезете? Мы к вам не лезем, – плаксиво сказала Нюрка, Яшкина сестренка.

      – Отчего же нам уходить? – еще мягче спросил Яшка. – Мы посмотрим да и пойдем дальше. Это что у вас такое? – И он ткнул пальцем в одеяло.

      – Это наш дом, – ответила Нюрка, несколько озадаченная таким необычно мирным подходом.

      – До-ом? А разве дома из одеялов строят? Дома строят из бревен или из кирпича. Вы бы потаскали кирпичей с «Графского» и построили крепкий, а этот чуть толкнешь – он и рассыплется.

      И Яшка потрогал ногою табуретку, чем вызвал немалую панику у обитателей шалаша.

      – Ну, ладно. А где же у вас пирог?

      – Вот тут, – тревожно следя за каждым движением Яшки, ответила Нюрка.

      – Вот дуры-то! Все у них не по-людски. Дом из одеяла, а пироги из глины. А ну-ка, съешь один пирог, ну-ка, кусни. А… не хочешь? Людей такой дрянью угощаешь, а сама не хочешь… Валька, давай мы все ихние пироги им в рот запихаем. Сами напекли, пускай и жрут.

      – Я-а-а-шка! – безнадежно-тоскливо в один голос затянули девчонки. – Я-а-шка… у-уходи, ху-ли-и-га-ан.

      – А… вы еще ругаться! Валька, в атаку на это бандитское гнездо!

      Только-только угроза разгрома и расправы вплотную нависла над мирными обитателями шалаша, как вдруг Яшка почувствовал, что кто-то крепко взял его сзади за вихор.

      Девчонки, точно по команде, перестали выть. Яшка обернулся и увидал Валькины пятки, исчезающие за забором, да рассерженное лицо матери, вернувшейся с вокзала.

      – Марш домой! – крикнула мать, давая ему шлепка. – Ишь, разбойник, и игры-то у него разбойные…

      Смотри-ка, какой Петлюра выискался! Вот погоди, придет отец – он тебе покажет, как атаманствовать!

      II

      Отец у Яшки старый – уже пятьдесят четыре года стукнуло. Служит он сторожем в совете, а раньше садовником у графа был.

      В революцию граф с семьей убежал. Усадьбу старинную мужики сгоряча разграбили. Невдомек было, видно, что усадьба-то пригодиться может. В суматохе кто-то то ли нарочно, то ли нечаянно запалил ее. И выгорело у каменной усадьбы все деревянное нутро. Одни только стены сейчас торчат, да и те во многих местах пообвалились. А от оранжерей и помину не осталось. Стекла в гражданскую войну от орудийной канонады полопались, а дерево сгнило.

      Раньше хоть мимо дорога была, но с тех пор как построили новый мост через Зеленую речку, совсем усадьба в стороне осталась. И стоит она на опушке, над оврагом, как надмогильный памятник старому режиму.

      Отец Яшки, Нефедыч, вернулся сегодня вовсе добрым, потому что получка была. А в получку каждый человек,