Блюститель. Рассказы, повесть. Сергей Кузнечихин

и тянул к ней руки.

      – Ай да Семен! Ай да молодец. Вот это я понимаю, джентльмен!

      – Возьми, они вкусные, – Сема зашмыгал носом.

      Так ничего и не сказав, Оля повернулась и пошла, почти побежала.

      Володька догнал ее только на перекрестке.

      – Зачем ты его подозвал?

      – Ягод что ли жалко? Зря ты его обидела.

      – Обидела! Да он со второго числа мне проходу не дает. Я уже не знаю, куда прятаться от него. Вся школа смеется.

      – А Васька что?

      – Вот я и хочу его увидеть, может, подскажет, как быть.

      – И только-то?! А я думал – у вас более тесные отношения.

      В другой бы раз Оля оскорбилась, а здесь пропустила мимо ушей, не хватало еще с Володькой поссориться…

      Заверения, будто мать Василия очень простая женщина, ее не убедили. Заходить в дом она отказалась. Единственное – попросила не засиживаться.

      Володька убежал, а Оля осталась у калитки. Мимо прошла женщина и внимательно посмотрела на нее. Может быть, родительница? Оля с тоской ждала, когда она оглянется. Не оглянулась. Но легче не стало. Чтобы не привлекать внимания, она прошла немного вперед. Встретились две девочки. Засмущались и, непонятно зачем, поздоровались. Она еще не запомнила в лицо своих учеников, но девочки по возрасту могли ими оказаться. Оля стала успокаивать себя, пробовала подсмеиваться и делить улицы поселка на те, по которым имеет право гулять, и на запретные… А потом увидела, как в окне самого «запретного» дома отодвинулась занавеска, и разом забыла о своей иронии. Она чуть не убежала, не дождавшись. И убежала бы, но на крыльце появился Володька. Один, без Василия.

      – Полчаса назад уехал за грибами.

      – Как уехал? Что же делать?

      Конечно, не у Володьки она спрашивала. И не у себя. Да и у Василия, окажись он дома, не спросила бы. Еще неизвестно, кто подглядывал в окно – его мама, «очень простая женщина», или он сам. Досадно было, что вынесла столько заведомо напрасных унижений и страха.

      – Скажи мне, что конкретно ты собиралась попросить у Васьки?

      – Ничего я не собиралась просить. Отстань от меня.

      – Зря ты, Васька в таких делах – плохой помощник, он же пай-мальчик. Хочешь, я поговорю с Вороном по-мужски, и у тебя восстановится спокойная жизнь.

      – Я уже пробовала говорить.

      – Ты – одно дело, я – другое.

      – Глупости.

      Она прибавила шагу. Ей стало скучно. Спорить, доказывать что-либо уже не было сил.

      – Оленька, оглянись, он идет за нами.

      – Я знаю.

      – Может, все-таки поговорить?

      Она уже собиралась прогнать Володьку. Подыскивала слова подоходчивее. Остановилась, давая понять, что провожание закончено. Взгляд ее скользнул по палисаднику. Все цветы в нем были поломаны. Оля и не подумала, что это мог сделать кто-то другой. Она схватила Володьку за борт штормовки и, заглядывая в лицо, зачастила:

      – Поговори, Володь! Поговори, чтобы он и думать обо мне забыл. Надоело, если бы ты знал,