Звезды взаймы. Олег Кулагин

из-под стола признал Дима.

      – Он возвращает нас к истокам, – обрадовался бомж.

      Васька авторитетно кивнул:

      – По сравнению с экскрементами любая империя – фигня!

      Я молчал, прислушиваясь к колокольчикам в голове. Потянулся к салфетке, но вдруг так захотелось чистоты и первозданности. И я вытер жирные пальцы о скатерть.

      – …Культура нации – основа демократии. Мы знаем, как выросла она за последние годы! Особенно бурными темпами развивались такие исконные виды культуры, как гонки на песчаных собаках и вышивка бисером!

      Я закрыл глаза.

      Цветная картина вспыхнула, как наяву – в вышитых бисером санях через барханы несли нас огромные собаки. Я слышал их дыхание и явственно различал скрип песка под широкими полозьями. А где-то в прозрачных небесах, ликующий, торжественный, звучал голос муадиба:

      – …Благодаря полной приватизации источников пресной воды мы уже многократно увеличили эффективность экономики. Но нам есть куда развиваться! Теперь настал черед атмосферы и океанов!

      – Давно пора, – решительно сказал Бинк.

      – …Прошли времена имперского гнёта, когда запасы ценного кислорода бездарно тратились на вздохи о Светлом Будущем и другие шовинистические привычки. Могу вас успокоить, сограждане, – я сделаю всё от меня зависящее, чтобы Светлое Будущее никогда не наступило!

      – Теперь я спокоен, – подтвердил хоббит. А Васька от радости поперхнулся водой.

      – …И галактическое сообщество, в лице своих лидеров, признало наши успехи. Как сказал старший помощник младшего секретаря посольства Соединённых Планет: «Уже близок час, когда Хахир-97 вольётся в лоно цивилизованных миров!» А я, сограждане, буду трудиться, чтобы этот последний час наступил как можно быстрее!

      – Да здравствует наш любимый муадиб! – крикнул бомж.

      – Да здравствует муадиб! – заорали мы в четыре глотки.

      Пирожки доели.

      Что было потом, вспоминается хуже…

      Мир вспыхивал и переливался разноцветными красками. Лампы горели, как осколки солнца. Хотелось сделать что-то выдающееся – написать симфонию или совершить подвиг!

      И мы заказали два литра крепкой настойки…

      Кажется, пытались пить с роботом на брудершафт. При этом Васька называл его «Аллой» и нежно обнимал за станину. Дима танцевал стриптиз на барной стойке и чуть не раздавил розовых чёртиков – тех, что танцевали рядом. Мы с Бинком махали руками и спорили, кто первым долетит до потолка…

      Выявить победителя не успели.

      Потолок куда-то съехал вместе с крышей. И все оказались под тускнеющим вечерним небом.

      Мы стояли посреди площади и пели гимн Хахира-97. Никто не знал ни единого слова, но мы очень старались и сочинили лишних десять куплетов.

      Бомж сказал, что гарантирует нам своё покровительство – такие таланты не должны пропадать.

      Тёмно-фиолетовое небо было вышито серебряным бисером. Оранжевые бегемоты порхали над городом.

      В эту минуту мы твёрдо решили, что никуда не уедем с такой замечательной