Звезды взаймы. Олег Кулагин

так и сидел в темноте? И мы его не заметили?

      – Привет!

      Мы хмуро изучали незнакомца. Он виновато улыбался. Я рассмотрел, что из дырки в его матерчатом башмаке торчит грязный палец.

      Типичный галактический бомж.

      – Не угостите… – зыркнул в сторону минералки.

      Мы переглянулись. Совестно отказывать убогому в глотке воды.

      – Есть… куда лить? – спросил Васька.

      – Конечно! – бомж с готовностью протянул из-за спины одноразовый пластиковый стаканчик.

      Лубенчиков нацедил половину. Всё-таки по цене это дороже марочного вина!

      Мужчина глотнул. Изумлённо выпучил глаза. Фыркнул, отплевываясь.

      Ну и наглец!

      – Что это? – спросил, утираясь.

      – Вода, – свирепо прищурился Васька. – И, между прочим, по пятьдесят кредов за бутылку!

      Сунул ему этикетку под нос.

      Бомж растерянно моргнул:

      – Извиняюсь. Не думал, что кто-то заказывает такое дерь… дорогие напитки.

      Он замолчал, растерянно переминаясь.

      – Что-нибудь ещё? – сухо уточнил Бинк. – Сорокалетнего шеанийского ликёра? Или дать тебе тысячу на карманные расходы?

      – А из еды вы ничего не заказывали? – выпалил бомж.

      Вот и проявляй к людям доброту.

      – Пока ничего, – ледяным тоном ответил Васька.

      – Возьмите пирожки. Они тут всегда свежие. Вкусные и дешёвые!

      Я хмуро заглянул в меню. Ага, вот – «Песня кочевника». Название странное, но, правда, дешёвые. За целый поднос – пять кредов. Переглянулся с Бинком. Может, взять – чтоб этот голодающий отвязался?

      Хоббит пожал плечами.

      – Один поднос пирожков! – махнул я бармену.

      Пришлось обождать пару минут.

      Всё это время нищий сидел на железном стуле, который он позаимствовал у соседнего столика, и лучезарно нам улыбался.

      Мы терпеливо помалкивали. Только Васька нервно скрёб ногтем крышку стола.

      Наконец явился робот-бармен:

      – Приятного аппетита!

      Водрузил перед нами круглый поднос. Пирожки, с пылу с жару, благоухали и заманчиво блестели коричневатой корочкой. Мы вдруг ощутили, что давно пора заморить червячка. То есть, тьфу… Не желаю знать, с чем эти самые пирожки! Но пахнет приятно.

      – Вы позволите… – бомж шмыгнул ближе и деликатно выхватил обеими руками сразу штук шесть «песен кочевника».

      Присел за соседний столик и, работая челюстями, утратил к нам интерес.

      Мы чуть поколебались. Пирожки остывали. И Васька первым решился.

      – А вкусно! – проговорил с набитым ртом.

      Остальные тоже не стали медлить. Поднос опустел.

      Внутри маленького шарика из теста – нежная, тающая во рту начинка. Ни на что не похоже, но довольно приятно.

      Жаль, что хватает только на один укус.

      Мы лениво откинулись на спинки стульев. Вроде пустяк, а сразу чувствуешь себя лучше. Кровь быстрее струится по жилам. И даже тускло освещённый зал больше не кажется таким мрачным.

      – Хорошая песня, – кивнул Васька, – но короткая!

      Тут