Посмотри в глаза чудовищ. Михаил Успенский

ледяной сказочный дворец. Сам же он переоделся во всё чёрное, повязал голову платком и взял в руки гадательные барабанчики. Барабанчики, на самом-то деле, были самые обыкновенные, хоть и обтянутые человеческой кожей. Ему просто нужно было чем-то занять руки, потому что руки в этом деле мешают больше всего.

      – Фотокарточку принесли?

      Лидочка дрожащими пальцами протянула цветной кодаковский снимок пятилетней примерно девочки с голубым бантом и в голубых трусиках. Девочка стояла на куче песка. Позади была какая-то вода и лес.

      – Теперь сидите тихо…

      Минут через десять всяческих вводных процедур Николай Степанович ушёл. Глаза его прищурились, лицо обмякло. Пальцы выбивали из барабанчиков неторопливую мягкую дробь.

      – Крым, – сказал он.

      – Нет, на даче, – поправила Лидочка.

      – Я говорю, что сейчас она в Крыму, – пробормотал Николай Степанович. – Ялта? Нет… Севастополь? Евпатория? Да, пожалуй… Точно, Евпатория. Пионерский лагерь… когда-то был лагерь. Проволока… ах, как я не люблю проволоку… Ей там неплохо… пока. Дети. Другие. Много. Несколько. Чего-то боятся. Двухэтажный дом. Решётки и тёмные шторы, никогда не бывает света. Туда забирают. Старуха-гречанка. С усами… похожа на мамашу Макса… Так, что-то ещё. Кочегарка? Откуда взялась…

      – Какого Макса[47]?

      – Волошина… Да не перебивайте же, трудно… Уф-ф!.. – Николай Степанович отбросил барабанчики, они покатились, побрякивая, как игральные кости. – В общем, всё ясно. Она жива, пока здорова, живёт в Крыму, в бывшем пионерлагере имени Олега Кошевого. Сейчас там цыгане, похоже, организовали производство профессиональных нищих. Калек. Понимаете? Нужно торопиться. Милиция у них, думаю, куплена, да и не так дорого стоит купить хохляцкую милицию…

      У Лидочки от страха отнялся язык.

      – У вас есть мужчина, друг, спутник? Отец, брат?

      Она помотала головой.

      – Так… А отец девочки?

      Она только рукой махнула.

      – Интересно живёте, господа… Значит, будем делать по-другому. Вы завтра же летите в Москву. Деньги – вздор, деньги будут, об этом не думайте… и с билетами по нынешней дороговизне осложнений возникнуть не должно. Я вам дам один московский адрес. Зовут этого человека Коминт[48]. Иванович. Цыпко. В цирке его знают как Альберто Донателло. Передадите ему письмо, он всё устроит. На возраст его не обращайте внимания – человек чрезвычайно надёжный. Но – слушайтесь его, как Господа Бога. Скажет: землю рыть – ройте, и как можно глубже. Ну да он и сам всё хорошо объяснит. Он хорошо объясняет. Доходчиво… Дело это как раз по нему. В общем, господам евпаторийским цыганам я не завидую, равно как и милиционерам, если они к этому делу прикручены. Да не плачьте, Лидочка, бывают в жизни вещи пострашнее. Всё будет хорошо.

      Но получилось всё очень нехорошо. Почему-то – неожиданно и без особых поводов – заблажило ехать в аэропорт и Аннушке со Стёпкой. «Нива» долго не заводилась, дорога обледенела, встречные водители и даже гаишники были сплошь пьяные. Судьба

47

Волошин, Максимилиан Александрович (1877–1932), русский поэт, переводчик, эссеист, критик и художник. Большая часть жизни связана с Крымом. Антропософ, член масонской ложи «Гора Синайская». Мать, Елена Оттобальдовна Волошина, выстроила в Коктебеле знаменитый дом, ставший творческой колонией для многих писателей, поэтов и художников. Во время Гражданской войны давал приют и спасал как белых, так и красных. Дрался на дуэли с НСГ – в результате никто не пострадал.

48

«КОМмунистическийИНТернационал». Антропонимика советского времени включала в себя множество самых причудливых неологизмов, по большей части сокращений имён вождей, названий политических организаций и лозунгов.