Опус номер девять ля мажор. Часть 1. Алёна. Александр Семенов

знаешь, что ему? Вдруг ей?

      – Ай, неважно, – Женя махнула рукой. – Кто родится, тот и сгодится.

      В это мгновение с каким-то жалобным выстрелом лопнула третья струна, и конец захлестнулся вокруг Олиного запястья.

      – Больно?

      – Да ерунда, – ответила Оля. – Переживу.

      – Вон Светка идёт. Она тебя пожалеет, и будешь как новенькая.

      Виталий забрал гитару в ремонт и очень скоро вернул с новой струной, такой чужой своим серебряным блеском среди потёртой латуни соседей. К костру подошла Светлана в голубой, вылинявшей от стирок майке «Юты Джаз» и серых шортах, которые в своей прошлой, городской жизни были брюками. Рядом вприпрыжку бежал Никита в длинных, почти до колен, тёмно-синих трусах.

      – Привет, кого не видела! – сказала Света. Никита повторил: «Привет» и тут же поправился: «Здравствуйте».

      – Ну, здорово! – отозвалась Наташа. – Никитос! Есть хочешь?

      – Не-а! – звонко ответил Никита.

      – Молодец, правильная мама. За всё время ни разу не видела твоего парня голодным… А пряник? – вновь спросила она Никиту, который, услышав это слово, взглянул на маму.

      – Бери, если предлагают. Я разрешаю.

      – Спасибо! – не забыл сказать Никита и получил впридачу к прянику мандарин.

      – И вы тоже держите, – Наташа протянула по мандарину Ольге и Светлане.

      – Спасибо. – Оля вмиг очистила свой, съела, бросила шкурку в огонь, подержала испачканную руку на весу и, не отыскав более подходящего предмета, вытерла о собственную пятку.

      – Классно, я тоже так буду делать, – сказала Виктория.

      – Оранжевые ноги бежали по дороге… – пропела Лена, её мама.

      – И ехало за ними колесо, – закончил папа Володя, обросший за две недели окладистой каштановой бородкой и похожий на папу дяди Фёдора из Простоквашина, только без трубки.

      – Сам ты колесо! – возмутилась Женя Часова. – Оленька, вытяни ноги. И где ты видел колесо? Посмотри, какое чудо.

      – Да ладно. Колесо у нас – это фигура речи, – сказала Оля и несколько раз, в ритме быстрого подмигивания, напрягла загорелые икры.

      – Супер, я тоже такие хочу. – Вика, взглядом спросив разрешения, потрогала самое выпуклое место. – Ух ты, вообще как камень!

      – Да у тебя всё и так великолепно.

      – Дожили, – покачал лысеющей головой Лёня, – девушки хотят стать как камень…

      – Правильно-правильно, – перебила его Женя. – Мягкими надо быть в других местах. В каких, я тебе, Вика, не скажу, ты уж извини. Подрастёшь, сама догадаешься.

      – Да я уже всё знаю давно, – смеясь, отвечала Вика.

      – Оль, а теперь нашу, золотые сундуки, – попросила Света. – Не забыла?

      – Нет, я что угодно забуду, только не её.

      Оля запела про сундуки, сначала тихо, как бы пробуя берег на звук, но потом глубже вдохнула, прикрыла глаза, и уже к концу вокализа-вступления эхо её голоса звенело и перекатывалось в лесу.

      В море ветер, в море буря,

      В море воют ураганы…

      Никита, в