За святую Русь! Фельдъегерь против нашествия Батыя (сборник). Юрий Корчевский

слово имело вес. Дал слово – держи, не сдержал – потерял честь, восстановить которую было невозможно. Равные потом руки не подадут, за один стол с тобой не сядут. И потому говаривали: «Душу – Богу, жизнь – государю, честь – никому!» И, наверное, Алексей был воспитан так же или консервативен, поскольку в истины эти веровал свято.

      Что Коломна, что Серпухов стояли на Оке, только Серпухов подальше. С 1353 года владел городом князь Владимир Андреевич по прозвищу Храбрый. После его смерти в 1410 году земли княжества были поделены, согласно завещанию князя, между вдовой и пятью его сыновьями, но почти все они погибли во время эпидемии чумы.

      Когда московское войско, одержавшее победу, с превеликим трудностями переправилось через широкую у Коломны Оку, ратники разбили лагерь на обширном лугу рядом с городом. Переправа заняла два дня, ведь моста не было. Но от одного берега реки к другому сновал «самолёт» – так назывался паром. Невелик он был, десяток подвод мог принять или полсотни человек.

      Лагерем на этом лугу стояли раньше войска многих великих князей, в том числе Дмитрия Донского перед походом на Куликово поле. А сейчас необходимо было делить трофеи, поскольку после Коломны бояре с дружинниками расходились по своим имениям. Естественно, каждый боярин, желая получить больше, считал свой род более знатным, более древним, а вклад его дружины во взятие Булгара – более значительным.

      В шатре, где проводился по описи делёж, шум и гам не утихали несколько дней. Делили всё: пленных, ценности, лошадей, оружие, одежду, ковры. И по каждой вещи возникали споры до хрипоты, до битья себя в грудь. Понятное дело, некоторые посчитали, что их обделили, и выходили из шатра обиженные. Была определена доля каждого воина, каждого боярина.

      Алексей получил походный шатёр, седло, сбрую и двух женщин.

      Шатёр и булгарок он продал сразу – на лугу вертелось множество перекупщиков. Когда войско возвращалось из похода с трофеями, всегда они появлялись, слетались, как пчёлы на мёд. Где трофеи, там всегда пена: гулящие девки, продавцы сбитня и перевара, работорговцы и перекупщики. Покупали дёшево, но всё. А кому из ратников охота тащить домой тот же шатёр или пленниц? Да жена такой скандал устроит!

      Со сбруей и седлом он решил повременить до разговора с Арсением. Несколько дней боярин был в шатре, участвовал в дележе, и потому лезть к нему с личными вопросами не следовало.

      Наконец делёж закончился, и Алексей подошёл к боярину. Решать надо было сегодня – ведь Бецкой будет к вечеру уходить с дружиной и обозом с трофеями.

      Лицо у Арсения было красным, голос сиплый – свою долю отстаивал. Боярин был немного раздражённым и даже злым.

      – Удачно ли делёж прошёл? – поинтересовался Алексей.

      – Бывало и лучше, – буркнул Арсений. – Ты определился, с кем пойдёшь – со мной или с Бецким?

      – Твои условия, боярин?

      – Я тебе уже говорил. Ставлю десятником. Крыша, харчи, лошадь, оружие – мои. А что трофеями в походах возьмёшь – то твоё.

      – Не