Державин. Олег Михайлов

виселицами, мог только разогнать жителей и всё напортить. Прапорщик жаловался Бибикову: «Не прикажете ли ему остаться в своём доме и помолчать? А если он надобен, то, по крайней мере, сообщали бы мне, что он намерен делать». Бибиков без промедления отвечал своему любимцу: «Капитана Лодыгина не терпите. Я к нему посылаю при сём ордер, чтоб он или в доме своём остался и жил бы спокойно, или ехал бы в Казань. Ежели же он не поедет, то имеете отправить его под присмотром». Серебряков с Герасимовым донесли вскорости о том, что Пугачёв, желая привлечь себе в помощь киргизцев, обнародовал манифест, обещая им за то Яицкую степь до Волги. Ожидалось, что они начнут набеги на приволжские поселения. Державин тотчас же решил отправиться в Саратов, где стояла сильная воинская команда, имея на руках письмо Бибикова о чинении ему помощи.

      В исходе 1773-го года в Саратов был назначен новый начальник – брат известного вельможи, деятельный, строгий и жестокий Пётр Никитич Кречетников. Лейб-гвардии прапорщик намеревался попросить у него военной подмоги для ограждения Малыковки.

      Ехали в Саратов верхами вдоль Волги с Андреем Карпицким, небольшим, ладным, в гусарском долмане, усы щёточкой. На льду уже повсюду показались прососы, а кое-где вода даже перепрыскивала через льдины.

      Деревянный дом губернатора снаружи не охранялся. Лейб-гвардии прапорщик вошёл, кинул в угол шляпу, велел о себе доложить. Его встретили в зале дородный вельможа в генеральском мундире и полковник с огромным носом и усами.

      Кречетников наотрез отказался выполнить просьбу Державина:

      – У нас свои страхи! Нам ли кидаться солдатами невесть зачем! Верно я говорю, комендант?

      Полковник согласно закивал своим страшным, точно отлакированным, носом.

      – Вот письмо его высокопревосходительства генерал-аншефа и российских орденов кавалера господина Бибикова… – начал было прапорщик.

      По холёному лицу вельможи прошла тень:

      – Мне Алексей Ильич не указ!

      – Ах даже так! – Державин заносчиво повысил голос: – Смотрите, ваше превосходительство, как бы вам это не зачлось!

      – А я вот возьму да прикажу сейчас полковнику Бошняку, – надулся до красноты вельможа, – и он за предерзостные сии речи отправит вас, прапорщик, в холодную!

      – Я гвардейский офицер! – отрывисто отпарировал Державин. – И при таком намерении готов лишить вашего коменданта его пышного украшения. Но, извините, побрею его не бритвою, а шпагой! Честь имею!

      Чёрные усищи Бошняка поползли вверх. Державин круто повернулся, сгоряча вылетел на улицу без шляпы. Карпицкий ожидал его перед губернаторским домом:

      – Где пан думает остановиться?

      – Поедем-ка, Андрей, назад в Малыковку! Здесь нам, видать, делать нечего!..

      Страшный удар между лопаток едва не повалил его. Он обернулся, чтоб хватить обидчика кулаком, и… увидел такое знакомое и такое добродушное красное лицо.

      – Петруха, чёрт!

      Гасвицкий оглушительно захохотал:

      – Гаврила!