Державин. Олег Михайлов

Именем царицы восставших распяливали на петлях, удавливали осилом, подвешивали на глаголях за ребро, резали языки и рвали ноздри; крестьяне, казаки, башкиры вешали и жгли помещиков, офицеров, чиновников, истребляли самый род их, вплоть до малого потомства. В числе лиц, подлежавших казни по взятии Пугачёвым Яицкого городка, значились не только его комендант подполковник Симонов и капитан Андрей Крылов, но и шестилетний сын последнего Иван. В указе от 1 декабря 1773-го года Пугачёв призывал всех «помещиков и вотчинников как сущих преступников закона и общего покоя, злодеев и противников лишать всей жизни, то есть казнить смертию».

      Лишь редкие участники этой войны отличались человеколюбием и стремились действовать без пролития крови; Державин к ним не принадлежал. Офицер секретной комиссии, он для пресечения смуты готов был на любые, самые жестокие меры.

      Весь вечер, меняя лошадей, гнал он повозку и остановился в десятом часу пополудни вёрстах в пяти от Симбирска. Надобно было выяснить, не заняли ли город пугачёвцы. Навстречу медленно катили праздные розвальни поселянина, возвращавшегося по продаже продуктов.

      – Эй, парень! – позвал Державин малого, стоящего на запятках. – Как поравняемся с санями – хватай мужика за шиворот, да и тащи в повозку!

      – Не сумею я, барин… Озяб дюже… – подал тот робкий голос.

      – Эх, разгильдяй! Ну-ка ложись тогда на моё место!

      Державин вскочил на запятки, притворился дремлющим и, когда сани оказались рядом – швырк мужика на снег. Ещё мгновение, и Серебряков уже крутил пленнику руки.

      – Кто в городе?

      – Военные! Военные, ваша милость! – лепетал обезумевший от страха обыватель.

      – Да какие военные? Государыни или злодеи?

      – Знать не знаю, ведать не ведаю! Видел лишь, что собирали они по городу шубы…

      – Одеты как? В мундирах?

      – Нет, в русском обыкновенном платье… Только ружья у всех со штыками.

      Последняя подробность проясняла картину: у пугачёвцев ружья не имели штыков. Отпустив мужика, Державин смело въехал в Симбирск, Воевода объявил ему, что подполковник Гринев с командою часа с два как выступил из города по Самарской дороге для соединения с отрядом майора Муфеля. Гвардии прапорщик нагнал Гринева, а Самару они уже нашли занятой Муфелем.

      Образ мыслей народа, городского совета, самого бургомистра, протопопа и первостатейных людей ужаснул его: все они участвовали в торжественной встрече Арапова безо всякого на то принуждения, а самарские священники служили в честь Пугачёва благодарственные молебны. Бибиков предписал важнейших преступников казнить, «а других пересечь, ибо всех казнить будет много».

      Недолго пробыв в Самаре, Державин вслед за Гриневым отправился вниз по Волге.

      Это была пора, о которой сам Державин вспоминал впоследствии как о «неприятной комиссии», – день и ночь испытывал он наедине преступников и безо всякого письмоводителя или писца собирал их показания, «в которых они многие непристойные речи изрыгали на высочайшую власть».

      Между