Солнце на антресолях. Наталия Терентьева

точно не знаю… Журналистом, кажется… Рассказывал, как ему здесь плохо жилось…

      – Ничего себе! – присвистнула я. – И ты мне ничего не говорила! А фамилия у него какая? Он тоже Орловский?

      – Нет, он сократил ее. Орлофф, с ударением на первый слог, – улыбнулась мама. – Николас Орлофф. Ну все, узнала? Довольна?

      – Да нет, конечно! Странный ты человек! Что тут скрывать-то?

      – А вдруг бы ты тоже стала такой… – неуверенно покачала головой мама.

      – Против России, что ли? Да с чего, мам?

      – А с чего Коля вдруг таким стал? Два брата росли в одной семье, погодки. Один – мой папа, другой – дядя Коля. И один из них вдруг решил бороться с системой…

      – Безумно интересно. И в какой стране он живет?

      – В Австрии, кажется. Или нет, в Германии, – сдержанно ответила мама. – Жил, по крайней мере.

      – Может, съездим к нему? – с ходу, не подумав, предложила я. – Хотя… А ты слышала его передачи?

      – Один раз… – неохотно ответила мама. – Давно.

      – А он знает, что его брат погиб?

      – Сашенька… – Мама покачала головой.

      – Ты не написала ему?

      Мама серьезно посмотрела на меня.

      – Ты разговариваешь со мной, как на допросе. Нет, не написала. Мне было очень тяжело. И я не знала, куда писать.

      – А он сам ни разу не звонил?

      Мама помолчала.

      – Года четыре назад, наверное, пришла открытка без обратного адреса. Когда мы с тобой еще в пятиэтажке жили. А теперь он и нашего адреса не знает.

      – И что в той открытке было?

      – Ничего особенного, – вздохнула мама. – «Поздравляю с Новым годом, желаю крепкого здоровья…»

      – А подписана она как была? Николас Орлофф или дядя Коля?

      – Дядя Коля… кажется… – растерянно ответила мама. – А что?

      – Большая разница, – объяснила я маме.

      Недавно к нам в школу приходили двое сдержанных сорокалетних мужчин, строго и неброско одетых, с непроницаемыми лицами, приветливые и… необычные. С первого слова, когда они заговорили, в классе установилась полная тишина. Тишины у нас не бывает никогда – есть люди, которым наплевать на всех и на всё, они не боятся ни двоек, ни плохого аттестата, не боятся не сдать ЕГЭ и никуда не поступить, не боятся, что вызовут родителей – пусть учителя боятся! А они не боятся ничего, им нечего терять – то, что у них есть, потерять невозможно, так они считают. У них все было, есть и будет. И не потому, что они такие уж богатые. Самая богатая в нашем классе я, точнее, – мой папа. Просто никто об этом не знает и не узнает никогда.

      Но когда те двое мужчин встали у электронной доски и негромко заговорили, все замолчали. Я видела, как порозовел Мошкин. Что такого говорят те двое? И тоже стала прислушиваться.

      – …бесплатное. Единственно, что необходимо, кроме хорошего аттестата и ЕГЭ – отличное здоровье, первая группа. И сдать ДВИ – дополнительное внутреннее испытание.

      – А если я… – попытался вякнуть кто-то сзади, но один из мужчин приветливо ему улыбнулся, и тот мгновенно завял.

      – Что