Бриллиант мутной воды. Дарья Донцова

выпускают за его пределы только три раза в год: на Рождество, Пасху и летние каникулы.

      Максим прошел в комнату и сел в кресло. Он один из немногих, кого я зову просто по имени и на «ты».

      – Хочешь чаю? – заботливо поинтересовалась Нора.

      – Лучше бутерброд с колбасой, – попросил Макс, – весь день ничего не ел.

      – Одно не исключает другого, – хмыкнула Нора, – только извини, сегодня на самом деле угощу тебя бутербродами, ужина нет. Впрочем, завтрака и обеда тоже не было. Ну нельзя же считать едой ту тошниловку, что приготовила Ленка. Ладно, велю ей соорудить сандвичи, надеюсь, хоть на это она способна.

      Нажав на кнопку, спрятанную в ручке кресла, Элеонора выкатилась в коридор.

      – У вас же вроде была кухарка, Туся? – недоуменно спросил Максим. – Готовила вполне прилично…

      Я кивнул.

      – Точно, была такая, но вчера Нора ее выгнала.

      – За что?

      – Хозяйке первый раз за год пришла в голову идея проверить счета, и выяснилась интересная вещь.

      – Какая?

      – Десяток яиц в нашем городе стоит сто рублей, а батон хлеба – тридцать. Я уже не говорю про мясо, рыбу, чай и кофе.

      – Где она нашла такие цены? – изумился Максим.

      – Вот и Нора задала себе такой же вопрос, – ухмыльнулся я, – а потом выставила наглую воровку за дверь. И теперь мы живем в условиях, приближенных к фронтовым. Горничная Лена хорошо убирает, чудесно гладит, но ее варево пахнет так отвратительно, что и пробовать не хочется.

      Не успел я закрыть рот, как в гостиную вкатилась Нора, держа в руках поднос, заставленный тарелками. Максим подскочил к ней.

      – Спасибо, право, мне неудобно, что вы…

      – Намекаешь на то, что я немощный инвалид, неспособный подать гостю чай? – прищурилась Нора.

      Максим слегка растерялся:

      – Нет…

      Элеонора ухмыльнулась. Вот всегда она так! Сконфузит человека и довольна. Я ринулся на помощь Максиму:

      – Нора всегда сама угощает тех, кого любит.

      Хозяйка дернула плечом, но промолчала. К слову сказать, она совсем не сентиментальна и терпеть не может дамские присюсюкивания и причмокивания. Плачущей я видел ее только один раз, ревела моя хозяйка не от отчаяния или горя, а от злости.

      Максим мигом проглотил бутерброды, залпом выпил чай и машинально вытащил из кармана сигареты, потом спохватился и засунул пачку обратно. Кабы я не знал, что Макса растила мама-алкоголичка, трезвевшая только после ночи, проведенной на морозе, подумал бы, что он получил отличное воспитание. Майор ведет себя как светский человек: встает, когда в комнату входит дама, ловко говорит комплименты, улыбается окружающим и не дымит вам в нос. До знакомства с Максом у меня было иное мнение о представителях закона.

      – Кури, кури, – разрешила Нора и вынула золотой портсигар, набитый папиросами «Беломор».

      Где она достает омерзительные цигарки, для меня остается загадкой, мне ни разу не поручали их покупать. Впрочем, иногда у Норы на столе можно увидеть упаковку «Казбека», она не переносит ничего другого, даже