Убийство на улице Дюма. Мэри Лу Лонгворт

оперся на подлокотники кресла и качнул пару раз, потом отпустил. Лемуан стал торопливо разворачиваться.

      – Все, уезжаю, уезжаю!

      – Я почему-то думал, что он из Экса исчез, – вздохнул Верлак.

      Полик стоял на тротуаре, чтобы Лемуан его видел, и обратил внимание, что судья провожает его взглядом, пока он не скрылся за углом. Верлак вспомнил слова Филиппа Ларкина, что любой человек, богатый или бедный, красавец или урод, – обречен на разочарование. Поэт цинично разделил людей на две группы: тех, кто не любит, и тех, кого не любят. Лемуан, решил Верлак, попадает в обе. Родители самого Верлака были нелюбящими, а брат? А брат – нелюбимым.

      – Ручаюсь, он поехал в парк Журдан, – сказал Полик.

      – Надеюсь, что нет. – Верлак подумал, что в такой серый день в парке будет мало народа. Девушек. – Вы обратно в здание?

      – Нет. Секретарша Мута ждет вас на четвертом этаже. – Полик слегка улыбнулся, что Верлаку показалось странным, но он ни о чем не спросил.

      – Хорошо, тогда увидимся здесь же завтра утром.

      Он вошел в здание и тут же вспомнил свои студенческие годы – хорошее время, вдали от всего, что случилось в Париже. Быть студентом – это роскошь (как ни странно, самими студентами мало ценимая): иметь возможность читать и писать весь день.

      Он поднялся по лестнице и встретил высокую белокурую женщину в полицейской форме, с волосами, увязанными в тугой пучок, и едва заметной бледно-розовой помадой на губах.

      – Здравствуйте, господин судья!

      Она протянула тонкую руку.

      – Добрый день, – ответил он, не вспомнив, как ее зовут, но глядя ей в глаза. Она уж точно не из несчастных Ларкина?

      Верлак поднялся до четвертого этажа, прошел по коридору и увидел полицейского на стуле возле дверей кабинета. Молодой человек при его появлении вскочил как ошпаренный.

      – Господин судья! – воскликнул он.

      – Привет. Сидите, сидите! Вам что, никто даже кофе не принес?

      Полицейский недоуменно посмотрел на него.

      – Да как-то… нет.

      Верлак улыбнулся:

      – Я вам организую при первой возможности. С сахаром?

      У парнишки было такое лицо, будто ему предложили шампанского.

      – Да… один кусок. Если это не трудно.

      Верлак улыбнулся, вошел в кабинет и был встречен пронзительным воплем:

      – Ну наконец-то!

      Он выглянул в коридор, посмотрел на рыжего новичка. Тот приподнял плечи, улыбнулся и покрутил пальцем около виска. Верлак рассмеялся.

      – Прошу прощения? – сказал он, возвращаясь в кабинет.

      Голос принадлежал миниатюрной женщине лет тридцати.

      – Я жду уже целую вечность! – пожаловалась она. – В свой выходной день! Мой патрон убит, а я тут сижу и мне никто ничего не говорит!

      – Очень скоро вам сообщат всю информацию. Пока же…

      – Убит! – перебила она. – А в понедельник учебный день, у меня полно работы… Семестровые оценки уже должны быть, а некоторые преподаватели – всегда одни и те же – тянут время и оценки передают