Трагедии. Перевод Юрия Лифшица. Вильям Шекспир

    Но если так изменчив белый свет,

            В любви и вовсе постоянства нет.

            Вопрос открытый, кто кому раба:

            Любовь – судьбе или любви – судьба.

            Друзей не сыщет павший фаворит,

            А новому и враг благоволит.

            Каприз судьбы или игра страстей?

            Кому-то нет покоя от друзей;

            А кто-то в горе узнает о том,

            Как лучший друг становится врагом.

            Вот и выходит, что всесильный рок

            Встает затеям нашим поперек.

            Поскольку замышляется одно,

            А делом стать другому суждено.

            Так и тебе противен брак второй,

            Пока не стала в первом ты вдовой.

      АКТЕР-КОРОЛЕВА. Ослепнуть мне, погибнуть без еды,

            Томиться днем, ночами ждать беды;

            Отчаясь, разувериться во всем

            И в келье грех замаливать потом;

            Все, от чего мертвеет счастья взор,

            Носить в душе мечтам наперекор;

            Стенать как в этой жизни, так и в той,

            Когда супругом станет мне другой!

      ГАМЛЕТ. Ох и надует же она его!

      АКТЕР-КОРОЛЬ. Что ж, ты клялась. Но я так изнурен

            Дневною суетой, что краткий сон

            Не помешает мне. (Засыпает.)

      АКТЕР-КОРОЛЕВА. Усни, родной.

            И дай нам Бог не встретиться с бедой.

(Уходит.)

      ГАМЛЕТ. Ваше впечатление от спектакля, миледи?

      КОРОЛЕВА. На мой взгляд, эта госпожа преувеличивает свои возможности.

      ГАМЛЕТ. О, эта госпожа сделает даже больше, чем может.

      КОРОЛЬ. Вы знаете эту пьесу? Она пристойна?

      ГАМЛЕТ. Вполне. Это шутка. Здесь, правда, отравляют, но шутя. Словом, пристойнее некуда.

      КОРОЛЬ. Как, вы говорите, называется пьеса?

      ГАМЛЕТ. «Мышеловка». Вы спросите, как это? Я отвечу: аллегорически. В свое время эта история наделала в Вене много шума. Это – герцог Гонзаго, это – его жена Баптиста. Дельце, сами увидите, довольно гнусное. Но нам-то что? Ни к вам, ваше величество, ни к нам, безгрешным, это отношения не имеет. Пусть кляча корячится, если у нее зудит холка, а на нас хомута нет.

      Входит ЛУЦИАН.

      Это вышел Луциан, племянник герцога.

      ОФЕЛИЯ. Вы могли бы стать корифеем греческого хора, милорд.

      ГАМЛЕТ. Я бы мог прокомментировать ваше любовное свидание с помощью этих марионеток, миледи.

      ОФЕЛИЯ. Сколько в вас яда, милорд.

      ГАМЛЕТ. Да, прежде чем мое жало его лишится, вы изрядно постонете.

      ОФЕЛИЯ. Это наконец сверх всякой меры!

      ГАМЛЕТ. Желаю того же вашему будущему мужу. – Убийца, начинай, сифилисная твоя рожа! Перестань кривляться – и за дело. Как там у вас: «Пророчит смерть раскаркавшийся ворон!»

      ЛУЦИАН. Он спит. Час пробил. Пуст притихший сад.

            Ад в сердце, сила в мышцах, в склянке яд:

            Отвар из трав Гекатовых, в три раза

            Вреднее и заразнее проказы,

            Чудовищною мощью колдовства

            Смертельный для живого существа.

      (Вливает