Убойная линия. Крутые меры. Илья Бушмин

этими категориями. Он был на короткой ноге с начальником управления уголовного розыска и, поговаривают, наш подполковник был первым кандидатом на его кресло после отставки шефа УУР.

      Сейчас Варецкий пробегал глазами бумаги за последние сутки.

      – Пять раз судимый гражданин Суриков по кличке Сурик… С фантазией у них негусто, а?

      – Век дилетантов, Александр Иванович.

      Варецкий не был в курсе мутных рассуждений Клюкина, а потому смерил его унылым взглядом, и Клюкин заткнулся. Варецкий покивал рапорту и уставился на меня.

      – Силин, созвонись со следаком. Надо закреплять чистуху. Желательно с выводкой на место. И главное, Силин… Что у нас главное?

      В случае с Варецким я не был уверен, но рискнул:

      – Поймать убийцу?

      – Неправильно, Силин, – Варецкий смотрел на меня так, словно мысленно уже переваривал меня. Взгляд у него всегда был тот еще. – Главное в нашем деле – взять у следака подписанную карточку, что мокруха прошла как раскрытая.

      – Так точно.

      – Горшков, Кюкин, что у вас с морухой на Лесозащитной? Уже месяц глухарь висит.

      – Работаем, Александр Иванович. Отрабатываем версии.

      Сегодня Варецкий был не в духе, а Клюкин и Горшков могли получше подбирать отмазки. Варецкий сухо, с железными нотками в голосе, выдал «Какие, например, версии?», чем застал обоих врасплох.

      – Ну… Эээ… – Клюкин беспомощно покосился на Горшкова. – Александр Иванович, бабка нелюдимая была, ни с кем не общалась. Родня только дальняя, судимых нет. В квартире пальцев не нашли. Местных уголовников мы тоже уже проверили, но по ним порожняк.

      – В общем, как бы… глухарь, – закончил Горшков.

      Варецкий в очередной раз одарил их тяжелым взглядом. Сегодня он решил выместить зло на них. Частенько негатив начальство вымещало на мне, но благодаря вчерашнему раскрытию по горячим следам сегодня можно было выдохнуть – когда есть свежие раскрытия, начальство благосклонно даже ко мне.

      – В общем, так. К вечеру мне на стол расширенный план мероприятий. И чтоб все бумаги в деле были. Глухарь или нет, мне плевать, но чтоб к бумагам никто не мог придраться, все ясно?

      Последняя фраза – в этом был весь Варецкий.

      Что касается меня, то после утреннего развода я запросил досье на Генку Фролова. Который пока что, к слову, так мне и не позвонил. Времени прошло немного, да и сам он мог передумать. Но, учитывая, что за короткий промежуток времени – каких-то 12 часов – сразу из двух независимых источников пришла информация о причастности Фролова к какой-то движухе, стоило подготовиться. Как минимум, собрать информацию.

      – Что у тебя?

      Мельник поймал меня в курилке, где я дымил, сидел на стуле и листал материалы по Фролову.

      – Да так. Карточка на типа одного. Думаю вот, может, попробовать вербануть его.

      Мельник хмыкнул, взял досье, бегло пробежался глазами по первой странице с основными вехами в биографии