Вечна только тьма. Из пыли времен. Павел Александрович Васильев

долгих витка юноши постигали Искусство Меча, добровольно став узниками крепости Атеом. А на тринадцатый день после Большого Восхода [весеннее равноденствие] проводилось последнее испытание, по тем же правилам, что и отбор. И по итогам каждый выпускник получал кольцо из черненого серебра, с вытравленным Знаком школы, указывающим на уровень мастерства, и личным символом, определяющим хозяина – не существовало двух одинаковых колец.

      Не прошедшие последнего испытания покидали Мор де Аесир с пустыми руками.

      Жестоко? Но только так становились лучшими.

      …На вступительное испытание Марен явился без меча, в простой непримечательной одежде: кожаный утепленный жилет, меховые сапоги из мягкой кожи, дорожный плащ с капюшоном. Все черного цвета. Вполне себе обычная одежда для Перворожденного.

      Лицо прикрыл платком, а капюшон опустил до самых глаз: кто-нибудь мог признать в лицо – все же родные земли. А шестнадцать витков слишком ранний возраст для поступления: к обучению допускались лишь те, кто на витке испытания перешагивал восемнадцатый. И если не поступил в восемнадцать, то уже не поступал никогда. Никаких исключений, даже король не имел власти над этим правилом. В Мор де Аесир чтили Старый Закон, а он строго гласил:

      «Лишь юноша, за плечами которого восемнадцать полных витков имеет право стать учеником Мор де Аесир. И лишь прошедший испытание будет допущен в крепость Атеом и к обучению искусству боя».

      В Старом Законе, конечно, не говорилось ни слова о возрасте поступающего. Имя заносилось в списки навуров только в случае, если проходил отбор. И до этого на претендентов не обращали внимания – просто выдавали костяную табличку с высеченным рунным номером.

      К тому же, до Марена никто и не думал появляться здесь раньше достижения положенного возраста. И именно на это принц и рассчитывал – Старый Закон не запрещал пройти вступительное испытание… Но лицо все же скрыл, чтобы избежать не нужных споров.

      Навуры собрались перед песчаной ареной во внешнем дворе. Наставники наблюдали за боем с невысокой трибуны напротив, а иларены школы толпились у левого края. Правой стороной арена примыкала к стене, где находилась стойка с оружием; многие из учеников имели свои мечи – кто с ними пришел, а кто выковал уже здесь.

      При поступлении юноши сражались между собой. Оружие – по выбору, на усмотрение самих поступающих. Разрешалось взять щит, или второй меч, да хоть кинжал, если было желание вызвать всеобщее презрение – «оружие женщин», что можно спрятать в рукаве или за голенищем, считалось недостойным Перворожденного. Но защите от него тоже обучали: никогда не знаешь, с чем придется столкнуться.

      И все же, по негласному правилу использовались только мечи.

      Соперники выбирались в случайном порядке, при помощи выданных ранее номеров – каждый знал только свой. Это не позволяло наставникам влиять