Белый китель. Аркадий Застырец

умок и не телится…

      Ох, не сжалится та, что целится!

      Но, приваренный райским деревом,

      Марья Паална, я не верю вам!

      Клеть

      В Калужской филармонии

      В подвале стынет клеть.

      Ни тени в ней агонии:

      Чему там умереть?

      Но видятся мне издали

      Сквозь толщу миль и стен

      Вещей отцовских призраки,

      Захваченные в плен.

      Они живьём томились там,

      Закинуты в тюрьму,

      И в сумраке извилистом

      Являлись моему

      Желанью завидущему

      Из фибровых глубин,

      Подростку неимущему,

      Как бедный бедуин.

      От шёпота, от эха ли

      Взлетает холодок —

      Ведь сорок лет, как съехали

      На юг-юго-восток

      И, вскоре вознесённые,

      На горнем этаже

      Царили многозвонные,

      Как яйца Фаберже.

      Цвели святые образы

      На солнце и в тени,

      Куски древесной обрези,

      Наросты, корни, пни,

      Родные фотографии

      И книжек тесный ряд…

      Ничтожны эпитафии,

      Когда слова горят

      И, в памяти бесплотные,

      Беззвучные во рту,

      Летают беспилотные,

      Как листья на мосту.

      Как лилии в Японии —

      Не выговорить впредь.

      В Калужской филармонии

      В подвале стынет клеть…

      Аэроклуб

      Вдоволь дышится – горный озон.

      Вверх и вдаль – расстояние в кубе.

      Начинается зимний сезон

      В нашем массовом аэроклубе.

      Парусина от ветра гудит,

      С ночи верх отворён тёмно-синий,

      На морозе алмазно горит

      Фюзеляжа и крыл алюминий.

      И Венера стоит, как всегда,

      Во взрывном ослепительном роде —

      Не богиня-планета-звезда,

      Но пробоина в утреннем своде.

      А на взлётной в слезах раздают

      Поцелуи, цветы и объятья…

      Я уже несбиваемый, братья,

      Мне уже ни к чему парашют.

      На планёре прохлады фартовой

      Я и так до земли долечу…

      Будто Нестеров с марки почтовой —

      Хоть какая петля по плечу!

      «Даль под небом осенью виднее…»

      Даль под небом осенью виднее,

      Первый снег – и в людях птичья прыть.

      Чем поздней, тем в мире холоднее

      И костры нужнее разводить.

      И запасов, кажется, немного —

      Соли, мёда, масла да крупы…

      Надобно ли больше у порога,

      До разбега мёрзнущей тропы?

      Всё равно выходим на рассвете

      Под скалой на север по реке,

      На зиму пустые выбрав сети.

      Впроголодь и лучше – налегке!

      В голове и на сердце яснее

      И отнюдь дорога не длинней —

      Не успеть сродниться даже с нею…

      Чем поздней, тем в мире холодней.