Пир (сборник). Владимир Сорокин

Она сосала грудь и смотрела на меня. Это был какой-то совсем не детский взгляд. Мне, право, даже стало не по себе. Я отвернулась, подошла к окну и стала в него глядеть. Была зима, вечер. И окно все затянуло изморозью. Только в середине оставалась проталина. И в этой черной проталине я увидела лицо моей Настеньки. Это было лицо… не знаю, как объяснить… лицо очень взрослого человека. Который был значительно старше меня. Я испугалась. И почему-то сказала: «Батый».

      – Батый? – нахмурил брови отец Андрей. – Тот самый? Хан Батый?

      – Не знаю, – вздохнула Саблина. – Возможно, и не тот. Но тогда я сказала – Батый.

      – Выпей вина, – пододвинул ей бокал Саблин.

      Она послушно выпила.

      – Вообще, иногда в родном человеке может черт-те что померещиться. – Румянцев протянул пустую тарелку. – Пожалуйста, с бедрышка вон с того.

      – С какого? – встала Саблина.

      – Что позажаристей.

      Она стала вырезать кусок.

      – Сергей Аркадьич, – вытер жирные губы Мамут. – Полноте мучить супругу. Пригласите повара.

      – Да что вы, господа, – улыбалась Саблина. – Мне чрезвычайно приятно поухаживать за вами.

      – Я берегу здоровье моего повара, – глотнул вина Саблин. – Сашенька, и мне потом шеечки с позвонками… Да! Берегу. И ценю.

      – Повар хороший, – хрустел Настиным носом отец Андрей, – хоть и деревенский.

      – Деревенский, брат! А гаршнепа в бруснике делает получше, чем у Тестова. Все соусы знает. Помнишь на Пасху поросят?

      – А как же.

      – Я ему восемь поваренных книг привез. Да-да-да! Повар! Что ж это я… – Дожевывая, Саблин встал, ухватился за Настину ступню, повернул.

      Затрещали кости.

      – Полосни-ка вот здесь, Сашенька…

      Саблина полоснула. Он оторвал ступню, взял ополовиненную бутылку фалернского и пошел из столовой на кухню. В душном ванильном воздухе кухни повар трудился над лимонно-розовой пирамидой торта, покрывая его кремовыми розами из бумажной трубки. Кухарка рядом взбивала сливки к голубике.

      – Савелий! – Саблин поискал глазами стакан, увидел медную кружку. – Ну-ка, бери.

      Вытерев испачканные кремом руки о фартук, повар смиренно взял кружку.

      – Ты сегодня постарался, – наполнил кружку до краев Саблин. – Выпей в память о Насте.

      – Благодарствуйте. – Повар осторожно, чтобы не расплескать вино, перекрестился, поднес кружку к губам и медленно выцедил до дна.

      – Ешь, – протянул ему ступню Саблин.

      Савелий взял ступню, примерился и с силой откусил. Саблин в упор смотрел на него. Повар жевал тяжело и углубленно, словно работал. Куцая борода его ходила вверх-вниз.

      – Хороша моя дочь? – спросил Сергей Аркадьевич.

      – Хороша, – проглотил повар. – Поупрело славно. Печь на убоинку ухватиста.

      Саблин хлопнул его по плечу, повернулся и пошел в столовую.

      Там спорили.

      – Мой папаша сперва сеял чечевицу, а как всходила – сразу запахивал и сеял пашаничку, – увесисто рассуждал отец Андрей. – Пашаничка ко Преображению была такой, что