Сны Бога. Мистическая драма. Мария Мелех

проводников. У меня просто нет другого выбора.

      …Зал огромный. У меня дух захватывает от размаха задумок, которые гудящим стоглавым роем ринулись в мои ослепленные масштабами глаза. Тридцать метров высоты, около ста пятидесяти в длину. Средневековый, прямоугольной формы – видимо, здесь когда-то был собор. Директор подтверждает мои догадки: во времена Муссолини, на волне передела собственности, храм лишили святынь, а поздние владельцы не тратили средства на восстановление справедливости. Тем более, что провинциальное священство не просило о ней, довольствуясь несколькими десятками действующих церквей в округе. Дворец оставили для проведения всевозможных торжеств.

      Мне не требуется обходить все помещение, чтобы понять его характер. Достаточно нескольких взглядов: ввысь, вперед, и два – по диагонали. И, конечно же, прикосновения к ребристому камню спускающегося в ладонь свода. Но это мои личные секреты, я не могу тратить время на объяснение механизмов. Пожалуй, эмпаты поймут меня и по намекам. Это нечто вроде разворачивающегося перед глазами свитка, бабочки, выкарабкивающейся из кокона. Каждая вещь жаждет превращения и, прежде чем начать колдовать, лучше бы спросить у нее, во что она желает быть обращенной.

      Но у этого палаццо непомерные амбиции. Возможно, их заразу оставили в каменном рисунке творцы мрачного великолепия; или же он сам подслушал грезы людей, приходящих сюда, а затем сплел из них кружево своих мечтаний. Теряя окончания фраз и захлебываясь в почти сбывшихся предвкушениях, он оглушает меня потоком своих фантазий, изрядно приправленных ядом мании величия.

      «Стоп!» – говорю я ему. Мне надо разобраться. Заказчик пристально смотрит на меня, пожевывая толстыми губами. Повисает необычная для этого полуострова тишина. Я не слышу даже звука бряцающих колокольцев на откормленных шеях быков, бегущих за Европой… Да о чем я? Сегодня второе января, быки бессильны. Отсчет пошел. Спустя десять секунд мой профессионализм и привычка к вдохновению должны выдать гениальную идею, способную преобразить этот зал, вселив в его атомы мелодию, которая навеки останется в алчных сердцах этих маленьких дряней, рожденных в роскоши, живущих в ней и стремящихся – тоже к ней.

      Судьба спасает меня в тысячный раз. Необычный блик в глубине сумрачной дали, знакомый щелчок фотокамеры, и что-то из прошлого – будто и не прошло семнадцати лет. Пушистые светлые волосы, голубой джинсовый комбинезон, длинные ноги… Хорошо, вот мое признание: раз двадцать мне снился этот одуванчик вместо головы.

      Я быстрым шагом направляюсь в гулкую глубь готического тоннеля. Это не может быть ошибкой. И даже больше – я не могу игнорировать столь непредвиденное послание Вселенной. Хотя в чем его смысл, я не понимаю ни сейчас, ни после. Все, что завертелось вокруг меня с этой минуты, лишь неприглядно высвечивает тщету моих попыток привести мир в соответствие с собственным замыслом. Может,