Сны Бога. Мистическая драма. Мария Мелех

что хочет полететь. «Я твоя секретарша, Ник, – шипит ее голос в динамике сотового, – ты и там можешь оставить все, что угодно: хоть договор, хоть чек оплаты. Не бойся, я не буду много мешать, в Милане полно магазинов». Ее звенящий свист сменяется гудками.

      Черт возьми, когда мои отношения с секретаршей превратились в семейные? Что она себе позволяет? Мои мысли скачут от недоумения к ярости, пока машина мчится меж заснеженных полей и цветных поместий, но в конечном итоге я вынужден признать, что она идеально справилась со своими служебными обязанностями. Каменное русло справедливости заставляет меня сдавить эмоции в плотный комок, уже остывающий где-то на дне желудка, а вместе с ними я запрягаю в оправдания и безотчетный страх перед будущим, настойчиво скребущий игольным острием мое сердце.

      Мы проходим регистрацию молча, и она все время прячет от меня лицо. Я вижу, как подрагивает уголок ее рта, как судорожно сглатывает она свою обиду.

      – Дорис! – не выдерживаю я. – Спасибо за все, правда. Надеюсь, таксист помог тебе вынести мои вещи? Надо было просто предупредить, что тоже летишь…

      – Все нормально, Николас, – отвечает моя преследовательница, пытаясь улыбнуться, – и, кстати, я попросила домработницу как следует присмотреть за твоими питомцами. Это ты извини, мне не надо было срываться.

      И тут же не вовремя замечает излишнее красноносое веселье Джона.

      – Ты же говорил, что плохо себя чувствуешь, – с укоризной произносит она, не сводя с меня глаз.

      – Нет, я не говорил такого, – я с отчаянной смелостью отвечаю ей тем же прямым взглядом.

      – Нет, говорил, – не сдается Дорис, – ты жаловался, что у тебя болит голова, и… Ай, да ну вас!

      Взмахивает рукой и вновь отворачивается, но на этот раз ее движения решительны, и она ловко лавирует в человеческом потоке, выбирая удобное место в зале ожидания. Оставшиеся полчаса до рейса мы проводим, время от времени перекидываясь ничего не значащими фразами, и Джон пыжится изо всех сил, чтобы начать, наконец, спектакль под названием «Ромео и Джульетта. Припозднившиеся». Но его клоунская маска недостаточно хорошо прорисована, и въедливая рожа деревенской свахи нет-нет, да и бесовски выглянет из-под нее. Да и само действо больше напоминает балаган на местной ярмарке. Слава Богу, на табло загораются долгожданные зеленые огни, и девушка в красной форме отдергивает штору, за которой открывается белоснежный, подрагивающий от нетерпения, коридор. Я просто взмываю к ней в предвкушении уединения в чертогах своего сознания и души.

      Мне бы добраться до кресла в самолете и уснуть, залив в нутро дозволенную авиакомпанией порцию алкоголя. Я не люблю сидеть у иллюминатора – страх перед полетами как магнит приковывает мой взгляд к смертельной пропасти под облаками. Но сегодня я вынужден пересилить себя: раз уж Дорис летит с нами, я попросил Джона побыть пограничной горой, защищая меня от жарких ветров ее любви, дующих через проход между рядами кресел.