О верности крыс. Роман в портретах. Мария Капшина

на перила, сцепив руки в замок. На арене гигант весело тузил бритого. Бритый бычил голову и целил порвать гиганту нос. Болеть не хотелось ни за того, ни за другого. Трепло уже вовсю комментировал бы: «Куси ему пятку! Плюнь ему в ухо!» – на радость Умнику и Синему, а Лайя смеялась бы и пихала его в бок. Девчонка чуть повернула голову вправо. Нейех тоже смотрел вправо, где, чуть поодаль от Наркафа с Воробьём, Нарком и Шонеком стоял Синий, поблёскивая в факельном свете серьгой, на зангский пиратский манер продетой в ухо. Парень подпирал столб и смотрел куда-то под ноги, наклонив скрытое волосами лицо. Нейех смотрел – и наверняка думал, что Трепло читать было неинтересно: и так весь нараспашку.

      – Интересно… – сказал Нейех себе под нос.

      – Сейчас, – кивнула она и встала.

      – Ты чего? – удивилась Кошка.

      – Я сейчас.

      Кошка, конечно, молодец, но она – из остальных, из внешнего мира, а потому для общения с ней нужно что-то говорить, разъяснять, жонглировать словами. Жонглировать Кейя любила, но не словами. Бестолковое занятие, потому что слова скользкие и увёртливые, как живые, и вечно оказывается, что остальные слышат не то, что ты говоришь, и понимают не так или вообще не понимают. Ну как объяснишь, например, что Умника брату читать всегда было интересней, чем Трепло или Синего, потому что Умник для себя, наверное, придумал, каким надо казаться и каким он хочет быть, и теперь старается изо всех сил, чтобы соответствовать. И пока разберёшь, что он думает на самом деле, а о чём только думает, что думает, потому что на самом деле только хочет думать, что он это думает… Кейя заблудилась в бестолковой мысли и щелчком отправила её подальше, прочь из головы. Нет, объяснять такое бесполезно. А кроме того, ведь пришлось бы объяснять, что и так понятно, что Умник остался дома и почему он там остался. И Кейе понятно, и Нейеху, но интересно же посмотреть, как Синий будет говорить, почему он не остался вместе с Умником. И ещё пришлось бы объяснять, как она догадалась, о чём спросил Нейех. А что тут гадать, если всё и так ясно? А потом ещё объяснять, почему не надо Нейеху пересказывать, что Синий ответил. Будто Нейеху с его места плохо видно! Самое интересное – это же не что говорится, а как, а это брат и без пересказов рассмотрит…

      Кейя протиснулась между последним креслом и отгородкой, выбралась из толпы почти вплотную к Синему и его столбу.

      – А Умник где? – спросила Кейя.

      – А? – обернулся Синий и неумело сделал беспечный вид.

      – Умник где?

      Синий помрачнел, махнув рукой на безуспешное притворство:

      – Дома остался. Говорит, зуб разболелся, – угрюмо говорил он, глядя в сторону. – Обложился двумя альдзелами с боков, и сидит. То на своём одну и ту же струну дёргает, то за трепловский берётся. От такого у кого угодно зубы заноют.

      Кейя сердито уставилась на Синего.

      – Чего ты его одного оставил?

      Тот неловко отвернулся.

      – Синий!

      – Да не один он… –