Ледоход. Елена Крюкова

свечи – сын и мать: вся оставшаяся семья…

      Говорите мне, свечи!.. Трепещите, пока

      Хватит вам на безумную жизнь – фитилька.

      Сколько свечек таких – в сумасшедших домах —

      Где в подъездах парни бьются впотьмах,

      Где крадутся девчонки пещерами тьмы…

      Я такая, как вы?!

      Я – такая, как МЫ.

      «…Мы…»

      …Мы…

      А что такое – мы?..

      Обнимемся в приделе тюрьмы.

      Полузгаем семячки на рынке ледяном

      Забудемся в плацкарте посконным сном.

      Мы…

           …это слово рот прожжет.

      Это – рельсовый стык. Это – тайный сход.

      Это – генный и хромосомный код,

      Над разгадкой которого сохнет народ:

      Почему мы топим друг друга – мы —

      В полынье тьмы

           посреди зимы,

      Почему мы любим друг друга – мы! —

      Не прося ни секунды у Бога взаймы…

      Трубный глас!

      …Заводская сирена: репетируют Конец Света для нас.

      А нас не запугаешь.

      А нас не умертвишь.

      В палате —

           Великая Сушь.

           Великая Тишь.

      Коснусь тебя шершавой грешной рукой,

      Баба в пятнах помады,

           с глазами, текущими пьяной рекой…

      «– Не тронь меня. Не тронь меня…»

      – Не тронь меня. Не тронь меня.

      Зачем мне голову обрили?

      Я б волосами пол мела…

      Меня в застолья приводили.

      Я там снимала подлецов.

      Заманивала на квартиры.

      Я хохотала: «Водка вся!..

      Пошлем, дружок, еще… к таксисту?..»

      И пела – вольно, голосисто.

      Сияла в зеркале коса.

      Духи мерцали. Пахло пиром.

      Потом звонили – резко – в дверь.

      При мне пытали. Я кричала!

      Огромный человекозверь

      Рычал: «Заткни ее сначала».

      А голова моя обрита.

      А мое тело в синяках.

      А оно желтое, как страх,

      И лишь рубашкою прикрыто.

      А там все голое… А там…

      Ох, не гляди… Оно живое…

      А то я, как они… завою…

      И вою – всю себя отдам…

      Рычанье… лепет… рокот…

      …Клекот

      Всех птиц – над голой головой.

      Ропот. Гогот. Хохот. Вой.

      И с тряпкой – санитаркин топот:

      – Ежели воет – значит, живой.

      «Трубы завода войной гудят…»

      Трубы завода войной гудят.

      Лиловой сваркой два глаза глядят.

      …Я работал на заводе много лет.

      Оттого я такой скелет!

      Масла нету – забастовка тут как тут.

      Наши себя в обиду не дадут.

      Дождь. На улице грязь. Под станками грязь.

      Ишь, какой толстый – нами выращенный князь!

      Ишь, какой жирный – нами выращенный царь…

      А ну, вали от станка,

      а ну,