Зеркало. Елена Крюкова

она мою руку чуть не сломала, оттолкнула, вопит: жри сама свои таблетки!..

      – Зинка, а может… это… ей полечиться лечь?..

      – Панечка!.. Панечка!.. Разве нашу жизнь вылечишь!..

      «…Я выплыла в людское море…»

      …Я выплыла в людское море

      Из этой гавани табачной,

      Где керосином пахнет горе

      И в праздники – целуют смачно.

      Я вышла – кочегар метели —

      Из этой человечьей топки,

      Из этой раскладной постели,

      Где двое спят валетом знобким.

      Я вылетела —

      В дикий Космос —

      Из ледяного умыванья

      Под рукомойником раскосым,

      Из скипидаром – растиранья

      При зимней огненной простуде,

      Из общих коридоров жалких,

      Смеясь и плача,

      Вышла в люди

      Из той людской, где все – вповалку.

* * *

      – Игнатьевна!.. Ты че там скрючилась в три погибели?.. У тебя керогаз, што ль, не зажигатся?.. Дай помогу…

      – Ну, помоги… Че двигашь меня локтем-от: локоть твой больно острый. Костыль прямо…

      – Да потому што отойди. Чай, свет заслоняшь.

      – Чай, весь не заслоню.

      – Ну вот и все. Зажгла я тебе твою бандуру. Че варить-то собралась?

      – Не суй нос… Чай, все то же: макароны.

      – Растолстеешь, Киселева!..

      – Може, в гробу и поправлюся… Мясца хочу… Зубов нету – не угрызу уже… А молодые зубки были – ох, жилы перегрызала!..

      – Ну, ну, Киселева. Че реветь-то. Вари свое спагетти.

      – Да уж сварю как-нито… А керогаз-то как пылат! Как сдурел… Огонь, огонь-то какой… Огонь-то… какой…

      Киселиха ставит свечу перед иконой

      Огонь! Из лодкою сложенных рук —

      Огонь к закопченной иконе

      Так рвется!.. – проросший и бешеный лук

      Из тьмы черноземных ладоней…

      Забыла совсем я, сколь, старой, мне лет

      Пробило вчерась, намедни…

      Сварила, сварила свой поздний обед,

      Сходила к ранней обедне.

      Вчерась раздеваюсь – да што ж это, ба!.. —

      Гляжу – в гимнастерке… в лампасах… —

      Как муж мой покойник!.. Во фрунт – голытьба

      Вокруг офицерского баса…

      Замучили Федю, два дула – к виску,

      А я, молодая жененка,

      Я всех революций срамную тоску

      Кляла одичало и звонко!

      Орала по улицам и площадям,

      Какие вы есть, комиссары!..

      Работа – рабочим, овес – лошадям,

      А «бывшим» – сосновые нары…

      Я двадцать пять лет оттрубила как штык!

      При шмонах – смеялася лихо…

      Твой рот к непотребной молитве привык,

      Подстилка, раба, Киселиха…

      Ну, выпустили – как линя – в водоем!

      Лицо – что печеная свекла…

      И в разуме штой-то подвиглось