Преодоление. В. Тюпский

будущего села.

      Глава III

      А между тем парней ждали дома так, что Пелагея, мать Ефима, выплакала все глаза. В тайне думала:

      – Неужели не дождусь своего первенца. Сына статного, твёрдого и доброго с детства.

      Плакала по-тихому, чтобы не заметил Никита Тарасович, а то беда! Скажет: «Что, живого хочешь похоронить!».

      Пелагея верила, что Ефим жив. Но ни весточки, ни слуха не было с тех пор, как уехали парубки. Как в воду канули. Не спала глухими зимними ночами, ворочалась, вздыхала.

      Никита Тарасович первое время покрикивал на Пелагею:

      – Ты что, дурная? Мочишь дорогу сыну. Перестань, негоже так убиваться! Вон посмотри, Егор и не вспоминает про своего родного брата!

      Потом Никита Тарасович, слушая вздохи Пелагеи, сам уже еле сдерживался.

      Уже две зимы прошло, а Ефима нет. Нет и слуху никакого. Никто ничего не знал и не слышал. Но сердце ему подсказывало:

      – Твой сын вернётся! Молись за него.

      Сельчане уже давно похоронили парубков. Много тревожных слухов доходило, что там-то и там-то замёрзли ходоки. То двое, то четверо! Сердце разрывалось на части. Не может быть! Ефим живой, и он скоро вернётся!

      Сельчане жили, как и прежде. Пахали, сеяли, косили сено, свозили домой, молотили хлеб.

      Зимой ездили в Полтаву на базар.

      Разные слухи доходили до ушей Никиты Тарасовича.

      Говорили, что мало кто ворачивался из тех далёких мест.

      И вот уже приближалась третья зима, а от Ефима и Дмитрия ни слуху, ни духу.

      Уже размесили грязь вокруг села, ни проехать, ни пройти.

      Сидели за ужином в полумраке Никита Тарасович, Пелагея, сын Егор и дочка Полина, кареглазая, статная, похожая на мать. Молча ели. Каждый думал свою думу.

      За окном лил проливной, холодный дождь. Ветер стучал в окно, нагоняя скуку и тоску. Только что батько проговорил:

      – Скорее бы выпал снег, сковало дорогу, да поехать в Полтаву. Может и услышим что-нибудь про Ефима.

      Ветер зло стучал в окно. Никита Тарасович обернулся, Пелагея вскочила к двери.

      – Да выйди же скорее, чует моё сердце!

      Пелагея ахнула, открыв двери.

      Перед ней еле стояли на ногах от усталости, промокшие до костей Ефим и Дмитрий.

      Мать упала Ефиму на грудь. Остальные обступили ночных долгожданных гостей, и буквально втащили в хату, мешая друг другу, загораживая проход. Переодели парубков.

      Вбежал в хату Егор, с отцом, матерью, братом и сёстрами Дмитрия. Все причитали от счастья и радости, вытирая непрошенные слёзы.

      Зимой стали мужики обсуждать результаты долгого похода. И так и так судили-рядили, не всё так, как хотелось бы! Как ехать, на чём? Сколько надо хлеба в дорогу? Брать ли с собой скотину?

      Так прошла зима, весна, кончалось уже и лето.

      Мать поговаривала, что Ефима надо женить. Уж очень хорошая девушка Татьяна, Василия Шевченко сестра. Певунья, а работящая, просто непоседа. Русоволосая, быстрая, уважительная. Часто спрашивала, не слышно ли что от Ефима? Ждала очень.

      Хотели её посватать