Мошки в янтаре. Скуй мне панцирь ледяной. Черный пепел, красный снег. Ключ. Рони Ротэр

пошел с ним потому, что сам был слабым, Вайра. Ты сильнее меня, ты осмелилась противостоять Гилэстэлу. И твой мир ждет тебя.

      Вера кивнула в ответ.

      – А теперь спи. И не пей много хмельного. Пьянство – не лучший способ борьбы с тоской. По себе знаю, – Эркель улыбнулся, и поднялся, собираясь уйти.

      – Эркель! – остановила его Вера. – Ты ведь приходил не для того, чтобы прочитать мне лекцию о вреде пьянства? Что на самом деле?

      Маг взглянул на неё искоса. Помолчав, ответил.

      – Через четыре дня здесь будут Ригестайн и Лейнолл. Я вызвал их сразу же после гибели магистра и остальных. Но только сейчас, получив подкрепление и отбив натиск ронзейцев у южных границ, они смогли отправиться в Норхет. Тебе лучше не показываться им на глаза, я не знаю, какова будет их реакция. Они могут причинить тебе вред.

      – Или я – им, – пробормотала Вера. Ей стало нехорошо при мысли о том, что может произойти. – Ты прав. Я буду осторожна.

      ***

      Вера проснулась засветло. Сквозь морозный узор на стеклах просвечивало яркое солнце. Выпитое с вечера спиртное отзывалось соответствующим образом в голове и во рту. Поморщившись, она поднялась, добрела до стола. Налила воды, глотнула, отставила бокал, взяла кувшин и стала пить прямо из него. Ополовинив кувшин, подошла к окну и распахнула оконные створки. На карнизе пышной шапкой лежал снег, сверкая в солнечных лучах. Вера зачерпнула полные пригоршни и растерла лицо. Она стояла, глядя на заснеженные аллеи, на округлые, мягкие очертания деревьев, покрытых слоем снега. Зимняя умиротворяющая красота норхетского парка резко контрастировала с Вериным мироощущением в это утро. Она стояла, глядя на сказочный пейзаж, пока не замерзла. Допив остатки воды из кувшина, Вера подошла к зеркалу. Красные глаза, синева под ними и припухшие веки красоты ей не добавляли.

      Вера хотела уже распорядиться, чтобы ей приготовили ванну, но вспомнила слова Троди – важная и высокомерная. Она усмехнулась, испытывая неловкость от того, как оценил её старый друг. Еще раз взглянула в зеркало.

      – Важная и высокомерная пьяница, – сказала она своему отражению. – Думаешь, что тебя пожалеют за это? Просто станешь всем еще отвратительнее. А Сарлису и подавно.

      Внезапно разозлившись на себя, Вера быстрым шагом направилась в купальню. Наполнив ванну, она погрузилась в горячую воду и остервенело растерлась губкой, выгоняя из тела остатки сна и похмелья. Потом безжалостно окатила себя ледяным душем, и, повизгивая и скользя босыми ногами по полу, нагишом выскочила в будуар. Немного магии и косметики уничтожили последние свидетельства тоскливого загула на лице. Вера собрала волосы, заколов их гребнем с гранатовыми вставками, надела алое платье с широкими рукавами – подарок из собственных рук магистра, и отправилась на завтрак.

      В столовой было весело. Говорили на эльфийском. Вера чуть улыбнулась, услышав смех Эркеля. Ему вторила Анарниэлль. Голос Сарлиса, рассказывающего нечто, рассмешившее остальных, был непривычно светел и жизнерадостен. А услышав его