В темном-темном лесу. Рут Уэйр

в потолок и слушая музыку с айфона.

      – По-моему, наша Фло просто ку-ку, – сообщила она мне, вынув наушники.

      – Это клинический термин, доктор да Суза?

      – Конечно! Сокращенное от латинского «кукуфикус», или «великая кукушка», что, в свою очередь, уходит корнями в языческие верования о том, что песня кукушки насылает безумие.

      Смеясь, я стянула джинсы и влезла в термоле-гинсы.

      – Если уж великая, тогда «кукуссимус». А где мои кроссовки? Я их у двери оставила.

      – Закинула к тебе под кровать. Кстати, о ку-ку. Ты что, реально сейчас бегать собралась?

      – Ну да, а что?

      Я нырнула за кроссовками. Разумеется, вот они, в самом дальнем и пыльном углу.

      – «А что?» Дай подумать. – Нина принялась загибать пальцы. – Во-первых, уже темнеет. Во-вторых, место незнакомое. В-третьих, в доме есть халявная еда и бухло. В-четвертых, я не говорила, что там уже темно, как в заднице?!

      – Так уж прям как в заднице…

      Я бросила быстрый взгляд на окно, зашнуровывая кроссовки. Стемнело, конечно, но не настолько, чтобы ничего не видеть. Небо было ясное, еще подсвеченное жемчужно-серым сиянием на западе, а на востоке из-за вершин деревьев выплывала луна.

      – Сейчас полнолуние, так что совсем темно не будет, – сообщила я.

      – Вы так уверены, мисс «я восемь лет не вылезала из Лондона и не отходила дальше пятидесяти метров от уличного фонаря»?

      – Уверена. – Я затянула узлы потуже и выпрямилась. – Хватит зудеть над ухом. Мне надо выйти растрястись, или я тут реально с ума сойду без всякого пения кукушек.

      – Что, тебе здесь настолько плохо?

      – Нет.

      На самом деле да. Мне было очень плохо, и я не могла объяснить этого Нине. Насколько мне плохо от того, что совершенно чужие люди ковыряются в нашем с Клэр прошлом, как в полузажившей ране.

      Приезжать не следовало, это я уже хорошо поняла, но ничего не поделаешь: меня привезла Нина, и уехать я теперь могу только вместе с ней.

      – Все нормально, просто хочу подышать. Мне надо. Через часик вернусь.

      И я побежала вниз по лестнице, Нина же изобразила демонический хохот мне вслед:

      – Беги, беги, все равно не убежишь!

      Я выскочила на холодный свежий воздух и принялась разминаться у гаража. Чувство нависающей угрозы, граничащее с клаустрофобией, тут же бесследно исчезло. Неужели все дело в стеклянных стенах? Сидишь в них, как в аквариуме, и кто угодно снаружи может рассматривать тебя, оставаясь невидимым… А может, еще оттого, что комнаты в доме совершенно безликие, неживые… Как больница. Или полигон для социальных экспериментов.

      Так или иначе, ощущение, что за мной кто-то наблюдает, прошло.

      Я побежала.

      Бежать легко. Никаких вопросов, никакого беспардонного любопытства, только холодный, восхитительный лесной воздух и негромкий стук подошв по ковру из сосновых иголок. Прошел довольно сильный дождь, но вода здесь не собиралась в лужи, как на утоптанной дороге, а уходила в мягкий