Беги, если сможешь. Чеви Стивенс

ваше депрессивное состояние абсолютно естественно. У вас упал сахар в крови, а усталость только ухудшила положение.

      Необходимо было, чтобы Хизер осознала, что ею манипулировали, – это помогло бы ей вырваться из замкнутого круга самообвинений. Она сказала, что после ухода из центра Даниэлю пришлось искать подработку, – интересно, что же случилось с наследством от бабушки и дедушки?

      – Скажите, вас просили пожертвовать деньги в центр?

      Она выглядела еще более встревоженной – взгляд ее метался по комнате, дыхание стало частым и прерывистым.

      – Мне нельзя о них говорить. Я обещала Даниэлю, что ничего не буду рассказывать.

      Значит, просили, и судя по реакции Хизер, она это сделала. Интересно, как Даниэль согласился уехать? Он явно хотел остаться, а судя по поведению Хизер, она склонна во всем соглашаться с мужем. Либо он уступил, чтобы порадовать ее, либо в глубине души уже начал сомневаться в происходящем.

      Она молчала, и я продолжила:

      – Вас не устраивала политика центра в том, что касалось воспитания детей. Скажите, с чем еще вы не были согласны?

      Она бросила на меня беспокойный взгляд и пожала плечами.

      – Что-то было… они просто все делали по-другому. Но многим так было лучше.

      В последней фразе прозвучал вызов. Кого же она пыталась убедить?

      – Что, например? – спросила я и тут же осознала, что мною движет личный, а не профессиональный интерес. Меня охватил гнев: не хочется стать доктором, которого волнуют только собственные переживания.

      Но Хизер, казалось, даже не услышала моего вопроса.

      – Я все вспоминаю, как впервые приехала туда. Было так весело, все вокруг были такими счастливыми. Мне было очень хорошо – впервые за много лет.

      Ее глаза наполнились слезами. Эти слова напоминали то, как люди с ностальгией вспоминают о начале отношений после их окончания.

      – Наверное, все дело во мне. Если даже там мне в итоге стало плохо, может, так будет всегда. Наверное, они были правы. Я боюсь быть счастливой. Ну зачем мы уехали?

      – Вы сделали выбор, который сочли правильным. Вы хотели защитить своего ребенка.

      Я повторила то же самое, что говорила в первый день.

      – Не знаю, – нерешительно протянула Хизер. – Может, надо вернуться туда, когда я отсюда выйду…

      – Не думаю, что сейчас вам стоит принимать какие-либо решения. Вы здесь, чтобы взять паузу и сосредоточиться на выздоровлении.

      По лицу Хизер было видно, что она ускользает от меня.

      – Как вы думаете, вам удастся сосредоточиться на себе?

      Она молчала. Если бы я продолжала настаивать на ответе, она бы совсем закрылась, поэтому я предложила:

      – Может быть, поговорим о чем-то еще? Вы упоминали свою знакомую Эмили. Не хотите рассказать о ней?

      Она выглядела виноватой.

      – Когда мы жили в коммуне уже несколько месяцев, нас приставили к новичкам – мы должны были стать им духовными сестрами или братьями и везде с ними ходить. Эмили всего восемнадцать. Она тоже пыталась