Беги, если сможешь. Чеви Стивенс

все закончилось.

      – Если все закончится, ничего хорошего тоже больше не произойдет. Пути назад уже не будет. – Я смотрела ей прямо в глаза. – Смерть – это окончательное решение. Ваши родители и муж, возможно, никогда не оправятся от этого удара.

      – Зато им больше не придется обо мне беспокоиться. И папа не будет разочаровываться…

      Не это ли привело ее в центр? Общество людей, готовых давать неограниченную поддержку и принятие, должно было показаться очень заманчивым. Хизер продолжала искать одобрения какого-нибудь авторитета.

      – Вы можете вспомнить еще какой-нибудь период в жизни, когда у вас была депрессия?

      – Когда я в прошлый раз пыталась покончить с собой, – бесцветным голосом ответила она.

      – Если бы та попытка удалась, вы бы не встретили Даниэля, верно?

      – Правда…

      Во взгляде ее зажегся огонек интереса. Мои слова на шли отклик.

      – Вспомните об этом в следующий раз, когда вам станет плохо. В жизни порой случаются чудеса. А что помогало вам раньше?

      – Иногда мне хотелось покончить с собой, но я вспоминала, как сердился отец в первый раз, и это меня удерживало.

      – А вам не кажется, что он мог сердиться потому, что боялся вас потерять?

      – Ему на меня плевать. В следующий раз я попыталась специально, чтобы рассердить его. Чтобы он увидел, как мне плохо.

      Она покачала головой. Это был печальный рассказ, но все же я была рада видеть, что к ней возвращается самокритичность.

      – Вы, наверное, думаете, что я дура, – добавила она.

      – Нет ничего глупого в том, чтобы добиваться любви своего отца. Но причинять себе боль – это не лучший способ.

      – Ну, это в любом случае ничего не изменило. Они вернулись из путешествия, и папа отправил меня к психологу, а потом они дали мне денег и снова уехали. Он юрист, и все его обожают. – Ее губы скривились. – Но он никогда не проводил со мной время. Мама тоже. В детстве мне все завидовали, потому что мы богатые, но мне постоянно было так одиноко!

      – Это должно было быть очень сложно. Одиночество только усугубляет депрессию, поэтому нам придется поработать над методами ее преодоления, хорошо?

      – Но она же все равно вернется.

      – Кто?

      – Депрессия. Я так от нее устала.

      Она взглянула мне в глаза, и от ее взгляда пахну́ло такой болью и безнадежностью, что у меня перехватило дыхание.

      – Может быть, меня нельзя вылечить. Я пробовала все – антидепрессанты, йогу, психотерапию. Думала, что в центре мне помогут, но стало только хуже. Наверное, мне уже нельзя помочь.

      – Вам можно помочь. Депрессия вернулась, потому что вы перестали принимать таблетки и понесли тяжелую потерю. Это очень сложная ситуация.

      – Аарон говорит, что мы сами создаем свою боль и нельзя впадать в зависимость от таблеток. Можно приучить тело не нуждаться в них.

      Я заставила себя глубоко вздохнуть, прежде чем заговорила.

      – Многие нуждаются в лекарствах, чтобы справиться с депрессией.