И нас качают те же волны. Провинциальный детектив. Лидия Луковцева

какое-то время, Людмила Ивановна примирилась с воцарением в ее жилище попугая и начала к нему привыкать: Кеша был испорченным, но очаровательным нахалом, а ругательства она старалась просто пропускать мимо ушей.

      Раздражали, правда, его манеры: когда случались у них с подругами застолья, Кеша, посаженный в клетку, даже под накинутым на клетку платком, не успокаивался. Видимо, у прежнего хозяина в его компаниях он был равноправным партнером.

      Утомившись от воплей попугая, хозяйка отменяла его изоляцию от приличного общества. Неторопливо выйдя из клетки с видом победителя, взъерошенный Кеша приводил себя в порядок и только после этого вспархивал на стол. Затем устраивалось показательное выступление. Он ходил между тарелками и рюмками и всюду совал клюв. Ему было без разницы, что налито в рюмки, фужеры, чашки: он дегустировал все. В еде же был переборчив: что-то выплевывал прямо на стол, куда попадет, а что-то – вспорхнув на сервант или шифоньер – бросал на пол. В комментариях не стеснялся:

      – Дрянь! Дерьмо!

      Людмила Ивановна обижалась всерьез, из трех подруг готовила она лучше всех. Когда Кеша, напробовавшись из рюмок, доходил до кондиции, слишком наглел и терял чувство меры, она иногда умудрялась схватить его и швырнуть со стола. Кеша, плавно приземлившись на палас, изрекал:

      – Дурра! – или запускал вовсе непристойную матерную тираду.

      Довольно скоро Мила привязалась к новому питомцу, и жили они в согласии, хотя время шло, а вращение в приличном обществе ни Кешин лексикон, ни дурные манеры не улучшило. Особенно умиляла новую хозяйку симпатия Кеши к рыбкам. Он усаживался на пластмассовую перекладину, к которой крепился компрессор, и подолгу сидел, любуясь подводным миром. Любопытные рыбки подплывали к самой поверхности воды и тоже пялились на Кешу.

      Вдруг, возвращаясь с работы, Людмила Ивановна стала обнаруживать на паласе дохлых рыб, каждый день по одной, причем это были рыбки из недешевых, крупные, яркие – вуалехвосты, телескопы, гурами. Она знала, конечно, что киты или, скажем, дельфины выбрасываются на берег, так то – в морях и океанах. Про аквариумных рыб ничего подобного она не слышала.

      Она поменяла воду, промыла аквариумную растительность и мебель – самоубийства продолжались. Но тут как-то у нее сильно подскочило давление, и она осталась дома. Почти весь день, наглотавшись лекарств, провалялась на диване в полудреме. Кеша, медитировавший над аквариумом, периодически поглядывал на недвижимую хозяйку, потом, видимо, утратил бдительность.

      Очнувшись в очередной раз, Людмила Ивановна успела увидеть, как Кеша молниеносным натренированным движением выхватывает из воды рыбку и, вспорхнув, выплевывает ее на пол.

      – Кеша! – засипела враз потерявшая голос Людмила Ивановна. – Сволочь! Маньяк!

      Спалившийся Кеша вспорхнул на антресоль, куда Людмиле Ивановне было так сразу не дотянуться, и провел там остаток