Русская весна. Антология поэзии. Коллектив авторов

в лихорадке буйной, то в истоме,

      Истаявшим, оплывшим, как свеча,

      Долбил февраль окно моё пустое.

      И тихий кашель, что царапал свод,

      Напоминал так неопровержимо,

      Что каждый семьянин рожден как скот,

      И плесневелый хлеб – его вершина.

      Среди судеб крикливых и кривых

      Металась явь, плыла рассвета хорда,

      И млечный путь, что ко всему привык,

      Сочился неизбежностью ухода,

      Крушил панели звуковой прибой,

      И раззвонившись, словно к возгоранью,

      Трамваи разгонялись по прямой,

      Отпихивая фуру эскулапью.

      Пережидая транспортный коллапс

      И мглу Москвы, что ныне окаянна,

      Гремел замками магазин колбас,

      Поддельных, как улыбка Микояна.

      А винный через дверь уже пылал.

      Походками слепцов туда входили

      Сражённые похмельем наповал

      С культяпками в прогорклом никотине,

      Хватали за рукав – куда спешим?

      Но что бы ни ответил им двойник мой,

      Февральской гопоте недостижим,

      Кружился дух с возлюбленной энигмой.

      И этим был обязан не стихам,

      Тем более не старцам и сусаннам,

      Но лишь тому, что горлом постигал

      В лучах весны и счастье несказанном.

      Ирина Белоколос. Бывшей подруге

      Как живётся, дорогая? Как там дышится —

      В стольном граде златоглавом на Днепре?

      Спится сладко? Вкусно естся? Умно пишется?

      Безопасно в я-не-вижу-кожуре?

      Отдала ли сына ты в «могилизацию»?

      «Эсэмэсила» на танки и кевлар?

      Носишь борщик на майдан и кормишь «нациков»?

      И приветствуешь бомбёжки и пожар?

      Как живёшь, подруга-экс? Какими думами?

      Собиралась в гости… Передумала, поди?..

      Птицы мира бьются в кровь стальными клювами

      Лишь булыжник глух в бестрепетной груди…

      Иван Белокрылов. Баллада о пономаре

      Памяти Сергея Журикова[1]

      Полстраны накрыла чёрная хмарь,

      Гонит с севера пожаров волну…

      Как случилось, расскажи, пономарь,

      Что ты взял да и ушёл на войну?

      Сколько в Сумах посходило с ума,

      Чтобы пропасть между близкими рыть?

      Киев пал, и под Черниговом тьма,

      И во тьме нельзя про тьму говорить…

      Осторожно положил свой стихарь,

      И затеплил у иконы свечу,

      И раскрыл тогда Господь свой букварь,

      Показал Он, что тебе по плечу…

      Мы тебя ещё помянем не раз…

      Мы сгоревшие отстроим дома…

      Посмотри же, Сергий, с неба на нас,

      Чтобы в Славянске рассеялась тьма…

      Знают все, когда ты пал, пономарь,

      И уже не поднимался с земли —

      Ты пошёл тропой небесной, как встарь

      С Куликова поля иноки шли…

      Там Ослябя ныне и Пересвет

      Горних

1

Сергей Журиков, известный под псевдонимом «Ромашка», – командир подразделения народного ополчения Славянска, погиб 2 мая в ходе карательной операции киевской хунты, ранее служил пономарём Киево-Печерской Лавры.