Русская весна. Антология поэзии. Коллектив авторов

      Владимир Винников. Поэзия Русской Весны

      Именно так, все слова – с большой буквы.

      Пишу эти строки в пасхальную неделю 2015 года. И, наверное, именно в этот день яснее понимается, отчетливее видится главное: всё, что происходит в нашем, разделенном, рассеченном, страдающем, гибнущем и воскресающем в междоусобной брани Русском мире, – конечно, Голгофа. Для всех и для каждого.

      Шаг за шагом и день за днём —

      неуверенно, робко, слепо —

      мы восходим на небо своё,

      неприметное издали небо…

      Все мы, даже не понимая этого, повторяем путь Христа, а тот, кто не делает этого, сходит, сам переступает с этого пути и преграждает путь другим, – становится преступником, предателем, иудой. Война идёт не на Украине, не в Новороссии, не на Донбассе – она происходит в каждом из нас. И происходит не только сейчас, а долгие-долгие годы, века, даже тысячелетия. А время – что время? И тысяча лет у Бога как один день, и один день – как тысяча лет.

      Что, впрочем, вовсе не отрицает конкретных обстоятельств места и времени. Привязки к истории с географией.

      Разрыв на части единой страны в 1991 году, смена не только государственной вывески, но и всего уклада жизни, её ценностей и смысла, – всё это было не только болезненно, мучительно и страшно, иногда – до смерти. Это было еще и неожиданно. Никакой «шоковой терапии» – шок в чистом виде. Для поэзии, которая всегда была нервом своей эпохи – тоже. По моим личным ощущениям, русская поэзия в 90-е годы переживала именно состояние болевого шока. Кто-то орал благим матом, кто-то онемел, а кто-то, получив грантово-долларовый наркоз, распевал что-то весёлое и похабное… Но в целом поэзия стала никому не нужна: говори ты хоть в рифму, хоть без – всё это слова, слова, слова… А решали всё деньги, «бабло», которое побеждало всё вокруг…

      Ясно было, что такое состояние – надолго, но не навсегда. Ну, просто не может навсегда умолкнуть, утерять поэтическую связь с высшими сферами бытия наш народ, наша страна, всегда бывшая Отечеством Слова.

      И сегодня «возвращение поэзии», заявленное мной еще в 2003 году, стало бесспорной реальностью. Бесспорной – в связи с государственным переворотом на Украине, воссоединением Крыма с Россией и гражданской войной, развязанной киевской хунтой против восставшего Донбасса…

      Поэтическое слово не могло не пойти на войну. Эта закономерность не случайна и постоянно повторяется в истории, что замечено еще Львом Гумилёвым: «Появились саги и поэзия скальдов – сравним плеяду арабских поэтов перед проповедью Мухаммеда и в его время. Или Гомер и Гесиод накануне эллинской колонизации… С движением викингов, противопоставившим себя оседлым и зажиточным хевдингам, связано возникновение скальдической поэзии около 800 г.» То есть литература в целом и поэзия в особенности – род воинского искусства. И «поэт во стане русских воинов» – не случайность, а неизбежность и необходимость…

      Один из героев этой книги, поэт Юрий Юрченко, который из Парижа отправился добровольцем-ополченцем на Донбасс, свидетельствует: «Я хотел сначала взять позывной «Поэт», но мне сказали: «У нас уже есть три поэта, четвертого мы не потянем»…

      Понимают это и наши, выражаясь языком российского президента, «партнеры». И западные, и украинские. В прошлом году в Соединенных Штатах издали – на русском языке – поэтический сборник «НашКрым», включивший в себя произведения более чем сотни авторов, проживающих ныне по всему земному шару. «Сверхидея» сборника понятна и проста: Крым – настолько чудесное сокровище, что должен быть достоянием всего человечества, а потому он не может быть «Крымнаш», русским, российским Крымом. Этот малотиражный, в общем-то, поэтический проект – благодаря гигантской рекламе в глобальных масс-медиа и в интернете – прогремел на весь мир.

      «Позиция составителей антологии в отношении «крымского вопроса» достаточно чёткая – путь, которым Крым стал частью Российской Федерации, для них неприемлем», – восхищался «Голос Америки»…

      Данила Давыдов на «Радио Свобода» расставлял точки над «i»: «Было очевидно, что поэты должны совершить какое-то действие по отношению к политическим глупостям, происходящим в этом мире. Просто обидно, когда некоторые из представителей поэтического сообщества принимают некоторые из политических позиций: либо украинскую, либо российскую, – за истину в последней инстанции (притом, что сам я в целом на стороне Украины). Поэты, пишущие на русском языке, в некотором смысле морально обязаны ответить на это, объяснив, что Крым всегда был территорией свободы, территорией любви, всегда был местом, не зависящим ни от чего».

      Замечательно звучит, не так ли? А, кроме Крыма, есть ведь еще и не менее чудесные Дальний Восток с Сибирью, или Кавказ с Уралом, – на которые так же свободно и легко можно распространить логику «всечеловечности». Как пишут в сети сторонники «сибирской автономии» и «дальневосточной независимости»: «Для нас американцы не зло, а как раз избавление от московских оккупантов…»

      Но попробуйте ту же «всечеловечную» логику применить, скажем, к Фолклендским островам или к Гибралтарской