Ты только попроси. Сейчас и навсегда. Меган Максвелл

садится на диван, а Соня отвечает.

      – Дядя, сыграем партию? – спрашивает Флин.

      Эрик смотрит на мать, но та быстро выходит из гостиной. Подумав несколько минут, он садится рядом с племянником. Однако перед тем как они начали играть, я вмешиваюсь:

      – А я могу поиграть?

      – Девчонки не умеют в это играть, – отвечает Флин, не глядя на меня.

      Я шокирована и, переведя взгляд на Эрика, понимаю, что тот сдерживает улыбку. Что сказал этот лилипут?

      Если я и ненавижу что-то в своей жизни, так это раз и навсегда установившиеся взгляды на возможности разных полов. Ошарашенная, я смотрю на сопляка, который даже не посмотрел в мою сторону.

      – А с чего ты взял, что девчонки не умеют в это играть?

      – Потому что это мужская игра, а не женская, – отвечает маленький негодяй и на этот раз пронизывает меня взглядом темных узких глаз.

      – Ты ошибаешься, Флин, – спокойно отвечаю я.

      – Нет, не ошибаюсь, – не унимается мальчуган. – Вы, девчонки, слишком глупые, чтобы играть в такие игры. Вам больше нравится играть в принцев и моду.

      – Ты действительно так думаешь?

      – Да.

      – А если я покажу тебе, что мы, девчонки, тоже играем в «Мортал Комбат»?

      Мальчик качает головой, обдумывает свой ответ и наконец произносит:

      – Я не играю с девчонками.

      Изумленная, я поднимаю на Эрика глаза в поисках помощи и спрашиваю его по-испански:

      – Это такое шовинистическое образование вы даете этому ворчливому лилипуту? – И, не дожидаясь ответа, добавляю с фальшивой улыбкой: – А, да, точно, это же твой племянник, и это мне говорит о другом, но я нахамлю ему, несмотря на то что он еще ребенок.

      Эрик лыбится, как дурак, и отвечает, поправляя мальчишке челку:

      – Не пугайся, малышка. Он такое творит, чтобы произвести на тебя впечатление. И, кстати, Флин в совершенстве говорит по-испански.

      У меня отвисает челюсть, и, перед тем как я смогла что-то ответить, мальчик меня опережает:

      – Я не ворчливый лилипут, и я с тобой не играю, потому что хочу играть только с дядей.

      – Флин… – укоризненно произносит Эрик.

      Поняв, что начало знакомства с мальчиком оказалось не таким, как мне хотелось бы, я улыбаюсь и шепчу:

      – Беру свои слова обратно, ворчливый лилипут. И будь спокоен, я не буду с тобой играть, если ты этого не хочешь.

      Ничего не ответив, он отворачивается и включает кнопку «play». Снова начинает играть жуткая музыка! Эрик подмигивает мне и вступает с ним в игру. Минут двадцать я наблюдаю за ними. Они оба хороши, но я понимаю, что знаю такие движения, которые им неизвестны, но которые я не собираюсь им раскрывать.

      Устав наблюдать за тем, как эти два властных шовиниста обходятся без меня, я поднимаюсь и начинаю разгуливать по огромной гостиной. Подхожу к большому камину и рассматриваю стоящие на нем фотографии.

      Я вижу Эрика с двумя девушками. Одна из них Марта, а другая, по всей видимости, Ханна, мать Флина. Они улыбаются, и я замечаю, насколько Ханна и Эрик похожи: светлые