Ты только попроси. Сейчас и навсегда. Меган Максвелл

одну из своих шуточек, чтобы разрядить обстановку, но тут открывается дверь и появляется Соня.

      – Как я рада! Как я рада видеть здесь вас обоих! – счастливо говорит она.

      Я в ответ улыбаюсь – да иначе и быть не может. А когда Соня обнимает меня, а я – ее, она шепчет мне на ухо:

      – Добро пожаловать в Германию и в мой дом, дорогая. Мы будем тебя любить очень-очень сильно.

      – Спасибо, – сквозь слезы шепчу я.

      Эрик подходит к матери и целует ее, затем уверенно берет мою руку и мы вместе идем в дом. Его атмосфера меня окутывает, успокаивает и согревает. Но какой-то странный звук… Что-то ужасно грохочет.

      – Это Флин в гостиной играет в одну из своих дьявольских игр, – объясняет Соня. И, повернувшись к Эрику, добавляет: – У меня уже голова идет кругом. Он не может играть без этой чертовой музыки. – Эрик ухмыляется, и она продолжает: – Кстати, только что звонила Марта. Твоя сестра попросила подождать ее – к обеду она будет. Говорит, что очень хочет повидать Джуд.

      – Отлично, – кивает Эрик, а у меня уже начинает закипать голова от оглушительной музыки, звучащей в гостиной.

      Некоторое время Эрик разговаривает с матерью о той женщине, которая ухаживала за Флином. Они очень разочарованы ее поступком и обсуждают, что для мальчишки нужно будет нанять нового воспитателя. Я удивляюсь, что им совсем не мешает громкая музыка. Более того, создается впечатление, что они к этому привыкли. Когда мать и сын заканчивают разговор, к Соне подходит девушка и что-то ей говорит, та извиняется и вместе с ней уходит. Эрик берет меня за руку и спрашивает:

      – Готова познакомиться с Флином?

      Я утвердительно киваю: мне всегда нравились дети. Мы идем к гостиной, Эрик открывает огромные раздвижные двери белого цвета, и громкость музыки поднимается до небес.

      Флин что, глухой? Я захожу в комнату и озираюсь по сторонам. Она большая, просторная и светлая, здесь полно фотографий и цветов. Но шум просто невыносимый. Прямо передо мной огромный плазменный телевизор, где безжалостно дерутся два воина. Узнаю игру – это «Мортал Комбат: Армагеддон». Та самая игра, которая очень нравится моему другу Начо и в которую мы с ним играли целыми часами. Не игра, а настоящее наваждение.

      На экране прыгают и сражаются воины, и я замечаю, как из-за малинового дивана, стоящего перед телевизором, выглядывает красная кепка. Должно быть, это и есть Флин.

      Эрик хмурится: громче уже некуда. Он отпускает меня, идет к дивану, молча наклоняется над ним, берет пульт и уменьшает громкость.

      – Дядя Эрик! – слышится радостный голосок.

      Мальчишка вскакивает и обнимает моего любимого Айсмена. Эрик тоже его обнимает – худенькое тельце почти полностью прячется в дядиных объятиях – и, улыбаясь, закрывает глаза.

      Боже, какой трогательный момент! У меня просто слезы на глаза наворачиваются – как же мой немец любит своего племянника! Несколько секунд я наблюдаю за тем, как они болтают о разных разностях. Наконец малыш смеется.

      Прежде чем представить меня, Эрик полностью отдает свое