Ты только попроси. Сейчас и навсегда. Меган Максвелл

поцелуя.

      Симона подает мне колбасу, сыр и мед. Однако когда я отказываюсь от этого и прошу только кофе, она достает кекс, который сама испекла. Добрая женщина подталкивает меня, чтобы я села за стол рядом с Эриком.

      – Хорошо спала? – осведомляется он.

      Утвердительно киваю, стараясь не вспоминать свой обольстительный сон. Если бы он только знал…

      Через пару минут Симона ставит передо мной горячий кофе с молоком и немаленький, чисто немецкий кусок кекса. Я такая голодная… Кусаю ванильный кекс с маслом и восклицаю:

      – М-м-м, Симона, он такой вкусный!

      Довольная женщина кивает и выходит из кухни, а я продолжаю поглощать свой завтрак. Эрик молча наблюдает за мной. Наконец я понимаю, что больше не выдержу его взгляда ни секунды. Я смотрю ему в глаза и спрашиваю:

      – Что случилось? Почему ты на меня так смотришь?

      Стараясь остаться невозмутимым, он откидывается на стул и отвечает:

      – Я до сих пор не верю, что ты сидишь здесь, в кухне, у меня дома… – Но прежде чем я смогла что-то сказать, он меняет тему: – Когда закончишь, мы поедем к матери. Я должен забрать Флина, а потом мы вместе пообедаем. После этого у меня запланирована встреча. А вечером еще и баскетбол.

      – Ты играешь в баскетбол?

      – Да.

      – Серьезно?

      – Да.

      – С кем?

      – С друзьями.

      – А почему ты мне не говорил, что играешь в баскетбол?

      Эрик долго на меня смотрит и затем тихо отвечает:

      – Потому что ты никогда меня об этом не спрашивала. Но теперь мы в Германии, на моей территории, и, возможно, мне еще удастся тебя не раз удивить.

      Киваю, как глупая кукла. Я думала, что знаю его, но теперь… Сегодня мне стало известно, что он занимается спортивной стрельбой, играет в баскетбол и, очевидно, еще многим может меня удивить. Но я молчу, продолжая завтракать.

      Я начинаю немного волноваться от предстоящей встречи с матерью и маленьким Флином, у меня в голове крутится уйма мыслей.

      – Ты говорил, что здесь, в Германии, не любят целоваться… Правильно я понимаю – они и утром могут друг друга не поцеловать?

      Вижу, что этот вопрос застал его врасплох, однако, опять разворачивая газету, он спокойно отвечает:

      – Утренний поцелуй… Он бы был, если бы мы оба этого хотели.

      Оп-ля… Он только что мне сказал, что ему не хочется меня поцеловать. Черт возьми! Он кормит меня моими же пилюлями, но я не очень послушная больная.

      Продолжаю жевать кекс, но у меня, наверное, такое выражение лица, что он спрашивает:

      – Ты еще что-то хочешь спросить?

      Отрицательно качаю головой. Он снова отводит взгляд и упирается в газетные строчки, но краем глаза я замечаю, что уголки его губ приподняты в улыбке. Вот хитрюга!

      Наконец я заканчиваю свой вкуснейший завтрак. Эрик поднимается, и я вместе с ним. Идем к выходу и достаем из шкафа свои пальто. Эрик опять на меня смотрит.

      – Что еще? – спрашиваю, увидев выражение его лица.

      – То, что ты носишь, вряд ли защитит