Нефтяная Венера (сборник). Александр Снегирёв

закрыв уши ладонями.

      – Молиться надо! Уважаемый Иисус Христос, помогите мне, пожалуйста… и так далее! Ты молишься?!

      – Да пошла ты!

      – Федь, не груби матери! – Лицо отца потемнело. Отсутствие выдержки мне досталось от него.

      Замахав руками, я пошел в сад. Мимо старой теплицы, превращенной в беседку. Мимо грядок моркови, парника с помидорами. Мимо корявых яблонь, кора на них шелушится так же, как краска на заборе и на голубых ставнях дома. За яблонями сосны и осины. Шершавые, морщинистые стволы. Точно кожа на лицах хозяев.

      Пинаю первое, что попадается. Игрушечный железный грузовичок. Он влетает в стекло теплицы. Звон. Палец на ноге ушиб… Злость мигом прошла. Потираю ногу, сажусь на корточки, беру грузовичок на руки, как ребенка. Он заржавел и грустно поскрипывает. Извини, старина.

      Скоро я отсюда свалю. Минимум несколько месяцев все это будет от меня за тысячи километров.

      Я вернулся к дому. Отец с Ваней сидели на ступеньках веранды. Матери нет.

      – Ты полегче с ней, человек нервный, понимать надо… – начал отец, морщась так, как морщатся, говоря о чем-то пустяковом.

      Я устроился рядом. Три мужчины, три поколения семьи сидели на пороге дома, построенного их предком, моим дедом, папиным отцом, Ваниным прадедом. Он был героем войны, генералом, получил этот участок в конце сороковых, поставил дом. Большую часть первого этажа занимает просторная гостиная. Рядом бывшая моя, а теперь мамина комната, в которой спит и Ваня, за стенкой кухня и душ с туалетом. На втором этаже две спальни: отцовская и пустующая, захламленная. Большая летняя веранда застеклена ромбами. В середине веранды круглый стол, накрытый выцветшей клеенкой в арбузах и грушах. Вокруг стола продавленные плетеные кресла.

      – Когда она соберется? – спросил я отца.

      – Сейчас. Ей касторки надо выпить перед УЗИ. Чайку не хочешь?

      – Зачем касторки?

      – Слабительное. Меня срочно в аптеку гоняла.

      Я фыркнул, демонстрируя презрение к материнским заскокам.

      – Она всех нас переживет!

      Отец встал, кряхтя, схватившись за спину, подошел к столу, налил мне чаю, предложил сырники.

      – Только испек. Попробуй.

      Как всегда, вкусно.

      – Мы вот с Ваней скоро дворниками устроимся. – Он обнял Ваню, тот улыбнулся. Так улыбаются снеговики, у которых рот длинным полукругом.

      – Дворниками – куда?

      – В «Медитеранэ».

      «Медитеранэ» – французский ресторан в боковом крыле дома, где у родителей квартира.

      – Я люблю чистоту, – подтвердил свои намерения Ваня.

      – Билеты уже купил? – спросил отец.

      – Через пять дней вылетаю.

      На веранду вышла мама, обратилась к отцу:

      – Не видел, куда я масло поставила?

      – Я же тебе его дал.

      – Забыла с вами, куда дела.

      – Это не оно, случайно? – Я показал на пузырек, притаившийся за банкой с вареньем.

      – Дай сюда.

      Протянул ей пузырек. Она, не глядя, принялась