Веретено Судьбы (сборник). Елена Федорова

будет предела, а Джина зло высмеяла его. И тогда он возненавидел всех женщин. Ненависть заняла главное место в его сердце. Месть стала смыслом его жизни, завладела его разумом. Рикардо не заметил, когда перешагнул черту и встал в ряды тех, кто требует искупления грехов кровью.

      – Вендетта! – кричал его разум. – Вендетта!

      Кровная месть заставила Рикардо покинуть Италию. Десять лет он был изгнанником. И вот…

      – Рикардо! – голос синьоры Сандреллы срывается на крик.

      Рикардо открывает глаза, смотрит на Глорию так, словно видит ее впервые. В ее глазах отражается блаженно-счастливое лицо мальчика с чистой душой, которому еще неведомо слово «вендетта».

      – Рикардо, – синьора Сандрелла с силой дергает его за руку. – Ты сошел с ума. Ты забыл, что она – дочь нашего кровного врага?

      – Нет, – отвечает он, понимая, что не желает больше никого убивать.

      Он должен что-то сделать. Что? Дать Глории уехать? Увезти ее? Мысли мечутся. Нужно время, чтобы принять верное решение. А времени мало. У них только два дня.

      – Я приказала подавать обед, – говорит синьора Сандрелла. Смотрит на бледное лицо Глории. – Вы устали, бедняжка. Морская вода в нашем бассейне успокоит и взбодрит вас. Искупайтесь и приходите в столовую.

      Синьора Сандрелла подтолкнула Глорию в спину. Она сделала шаг, другой, третий… Подумала:

      – Наверно, так идут на эшафот. Знают, что это последние шаги по земле. Последние… Но все равно идут.

      Сквозь огненные вспышки отчаяния до Глории долетают слова Рикардо:

      – Подаришь мне эту ночь?

      Она отвечает: «Да» не из-за неизбежности финала, а из-за поцелуя, после которого она увидела перед собой другого Рикардо Маури. Нет, вначале она почувствовала, что он стал другим, а потом увидела его глаза, его просветленное лицо. Новый Рикардо показался ей таким родным, что перехватило дыхание. Если бы не грозный окрик синьоры Сандреллы, Глория призналась бы Рикардо в любви. Она сможет сделать это ночью, когда он придет в ее спальню. Может быть, эта ночь что-то изменит. А если нет, то…

      Скрипнула дверь. Рикардо замер на пороге. Белоснежный атласный халат распахнут. На груди хрупкий серебряный крестик. Такой же Глория видела у островитян и у Вацлава. Глория отгоняет мысли о нем. Ей не следует думать ни о ком, кроме Рикардо. Она смотрит на него. Он делает шаг, плотно закрывает дверь. Замирает, скрестив на груди руки. Смотрит на Глорию. Она стоит посреди комнаты в длинной до пола сорочке серо-пепельного цвета.

      – Любимый цвет синьоры Сандреллы, – думает Рикардо. И тут же отгоняет мысль о ней. Он не должен думать ни о ком, кроме Глории.

      Она стоит босая на холодном полу. Глаза широко распахнуты. Губы дрожат. Она вся дрожит, как листочек, готовый сорваться с ветки и улететь вслед за ветром.

      – Вслед или навстречу ему? – думает Рикардо. И понимает, что навстречу.

      Они бросаются друг другу в объятия, шепчут нежные слова. И только потом, когда наступает тишина, понимают, что оба