Веретено Судьбы (сборник). Елена Федорова

помоги мне выдержать все испытания.

      – Главным испытанием для нас будет встреча с моей матерью, – сказал Маури. – Советую молчать и ничему не удивляться.

      – Спасибо за совет, – сказала Глория, не открывая глаз.

      – Меня зовут Рикардо. Рикардо Маури. А вы, пани, моя жена – Глория Рикардо Маури. Так принято у нас, у ваших нелюбимых итальянцев.

      – Я никогда не стану вашей женой, Рикардо Маури, – открыв глаза, сказала она. – Я…

      – Я ничего не слышу, не тратьте силы зря, – улыбнулся он и замурлыкал нехитрую песенку островитян…

      Самолет коснулся земли. Побежал по бетонной полосе. Остановился. Подали трап. Рикардо взял Глорию за руку, предупредил:

      – Без глупостей, пани.

      Она усмехнулась. Надела темные очки. Набросила на волосы оранжевый шарф, пошла к выходу. В аэропорту их ждали. Забрали чемоданы, погрузили в лимузин.

      – Пани видела легендарные холмы Тосканы? – спросил Маури, распахнув перед Глорией дверцу машины.

      – Нет, – ответила она.

      – Значит, сегодня вас ожидает встреча с чудом, – он обнял Глорию за плечи. Заговорил с гордостью. – Пейзажи дорогой моему сердцу Тосканы – заслуживают быть увековеченными на полотнах известных мастеров. Невозможно отвести взгляд от маковых полей, от стройных кипарисов, стоящих стражами вдоль дорог. Здесь, в Тоскане райский климат, поэтому так плодоносны виноградники Кьянти. Серебряные оливковые рощи хранят секреты вечной молодости. Волнообразные холмы по утрам укутаны туманной дымкой, сквозь которую проступают дома медового цвета. Все они прочные, построены на века. У каждого свое звучное имя: Вилла-Гарцони, Вилла-Паджио-алле-Мура, Вилла-сан-Савиньо…

      – Зачем же вы поехали на остров Шуазель, если здесь, в вашей Тоскане, все так прекрасно? – поинтересовалась Глория.

      – Чтобы встретить вас, пани Глория, – ответил он. – А если честно, то мне просто захотелось почувствовать себя дикарем. Я прожил на острове десять лет. Многое понял. Многому научился. От многого отвык. Отвык, например, от роскоши Виллы-Гарцони, которая напоминает Версаль, – улыбнулся. – Будем привыкать к помпезности вместе.

      – Зачем? – нахмурилась Глория. Перспектива жить в богатом доме ей совершенно не нравилась.

      – Вы – моя жена, Глория, а это значит, что жить мы должны вместе. Да, да, – он сжал ее руку. Кольцо больно впилось в палец. Глория поморщилась. Говорить ничего не стала. Все ясно без слов. Она непременно найдет выход из этой безысходности. Непременно…

      Синьора Сандрелла Маури, моложавая большеглазая итальянка, расцеловала сына, пожала руку Глории, улыбнулась, увидев колечко.

      – Рада, что твоя жена – белая женщина, а не туземка с кольцом в носу. У меня чуть не случился разрыв сердца, когда я узнала о вашем приезде…

      Она говорила быстро, отрывисто, словно выстреливала слова. Изредка поглядывала на Глорию, оценивала. Глория смотрела вдаль. Рассматривала узорчатую лестницу со множеством античных скульптур и вазонов, расставленных на ступенях. Рикардо не обманул ее, когда говорил о чрезмерной роскоши виллы. Все здесь