Anthropos phago. Олег Ёлшин

она.

      – Та-а-ак, понятно, – протянул Франк и покинул магазин, – девушка была из глухой провинции! – понял он. Но сейчас отчаянно хотелось есть, и терять времени на какого-то Дойла у него больше не было ни желания, ни сил. Достаточно было того, что пять продавцов книжных магазинов о Рональде Дойле не знали ничего! Это была маленькая, но, все-таки, победа.

      В первом попавшемся бистро Франк лихорадочно набросился на еду. Он не ел уже несколько дней, ужасно себя чувствовал, простуда еще давала о себе знать, безумно устал, и теперь сидел, с жадностью поедая свой завтрак. Маленькое глупое счастье! Как это замечательно просто быть голодным и удовлетворять свой аппетит. А думать больше не хотелось ни о чем. Хотя бы один час! Этот час он проведет спокойно и без нервотрепки. В эту минуту он, словно, возвращался к жизни. Неподалеку сидели люди, они разговаривали, читали газеты, пили кофе, и Франку стало спокойно и хорошо. Потом он пойдет к себе домой. Да – именно к себе и к жене! Объяснится с Жоан и закончит эту дурацкую историю. Забудет о ней навсегда…

      Перед ним положили счет.

      – Не уходите, я сразу же заплачу, – сказал он, вынимая деньги. Потом в ужасе смотрел на них, переводил взгляд на официантку и снова на деньги, которые дал ему Дойл. Перед ним лежала целая пачка… французских франков. Купюр, которые больше десяти лет не ходили в этой стране. Старик и тут его разыграл. Дойл над ним издевался! Франк не знал, что ему делать.

      – Простите, – прошептал он, – я перепутал. Это шутка, сейчас я вам все объясню.

      – Что? – невозмутимо спросила девушка.

      – Нет! Пожалуй, я не смогу вам объяснить, чем заплачу за свой завтрак, – устало сказал он, – можете звать жандарма, вышибалу или кто там у вас… Вот, возьмите в залог мой телефон.

      – Месье шутник!? – улыбнулась девушка. – Мне не нужно столько чаевых.

      С этими словами она вынула из пачки сотенную купюру, полезла в карман белого фартучка и насыпала на подносик сдачу. Это были сантимы, самые настоящие, давно забытые, сантимы, а не центы.

      – А если месье нужно позвонить – вон телефонная будка.

      Он ничего не понял, оставил мелочь на столе и быстро ретировался…

      – В этом ресторане до сих пор принимают к оплате франки!.. В этом ресторане находится телефонная будка! Ретро-бистро! – думал он на ходу.

9

      Наконец добрел до своего дома, который переливался в лучах яркого полуденного солнца. День выдался замечательный. Осень, словно забыв о своих правах, вновь уступила место жаркому лету, и уже не верилось, что еще вчера моросил ледяной дождь, не верилось, что ночь он провел на жесткой скамейке. Кошмар оставался позади. Как просто сейчас подняться на третий этаж, позвонить в дверь, которую Жоан немедленно откроет. Она улыбнется, от нее будет пахнуть теплом и домом. Он обнимет ее и недоразумение закончится. Так думал он, поднимаясь по ступенькам. Конечно, предстоит борьба, придется объясняться, уговаривать, требовать и настаивать. И улыбаться она не будет, скорее всего, даже не откроет дверь, но так хотелось снова вернуться к ней, увидеть детей, оказаться дома.

      Он позвонил. Через мгновение дверь открылась и на пороге появилась Жоан. Она стояла,