Прелестник. Наталья Колобова

царство теней совсем молодой. Может, у них была всего лишь одна брачная ночь, кто знает? Главное в том, что они любили друг друга.

      – И ничего нельзя изменить?

      – В этом и суть. Ну что ж, осталось написать текст, придумать костюмы и декорации, подобрать музыку – и можно репетировать. И не забудьте найти Прозерпину, – сказал он уже Люсьену.

* * *

      А вечером, когда Мари уже убирала пяльцы, в боковую дверь постучали. Мари подошла и открыла ее. На пороге – Луи.

      – Ты не спишь? – спросил он тихо.

      – Нет.

      – Надо поговорить, – сказал маркиз и вернулся в свою комнату.

      Мари вошла к нему. У Луи на столе горели две свечи, лежало несколько листков бумаги и перо. Маркиз сидел в кресле, устремив взгляд на девушку, и внезапно спросил:

      – Интересно знать, а ты хоть немного думала о моем позавчерашнем предложении?

      Мари даже перепугалась.

      – Отвечай, – потребовал он с невероятной строгостью.

      – Мне кажется, сударь, я вполне ясно изложила вам мое мнение. Я ваша горничная и буду служить вам добросовестно, но не требуйте от меня невозможного. То, что вы изволили мне предложить – непорядочно, и мне горько думать, что вы способны на такую низость.

      – Прекрасно, я не сомневался, что услышу именно то, что услышал, – улыбаясь, спокойно произнес он, становясь опять ангелом, и Мари осталась в недоумении.

      Луи не дал ей опомниться и радостно сообщил:

      – А я пытаюсь написать первую сцену.

      – Помилуйте, уже так поздно.

      – Ну и что. Я все равно не могу уснуть. А ты думаешь о нашем спектакле?

      – Немного.

      – Послушай, дорогая, ты не можешь быть такой «замороженной», – Луи порывисто поднялся и подошел ближе. – Ты хоть чуть-чуть представляешь себя на сцене?

      – Если честно, нет.

      – А надо представить. Что ты будешь делать, что говорить… Короче, ты должна войти в образ.

      – Прямо сейчас? – невозмутимо спросила она.

      – Да когда угодно, милая. Ты прелесть. А что же ты наденешь на себя?

      – Я думаю, это не главный вопрос.

      – Но весьма существенный…и, кроме того, эта прическа не пойдет. В первой сцене мы уберем твои волосы на древний манер, а потом… а ну-ка распусти их.

      Мари совсем растерялась, сбитая с толку такой активностью Луи.

      – Ну же, чего ты боишься?

      Она медленно распустила свою косу, в волнении глядя на Луи. Он обошел вокруг девушки и, остановившись, на свое усмотрение поправил несколько прядей.

      – Теперь хорошо, – довольно сказал он, – очень хорошо. Мы еще прикрепим живой цветок, и ты будешь настоящей Эвридикой. А глаза… чудо как хороши!

      Мари, чтобы отвлечь Луи, поинтересовалась:

      – А вы, сударь, уже знаете, что делать на сцене?

      – Я? За меня не волнуйся. Я буду рядом с тобой, буду прославлять твою красоту в песне, а ты подаришь мне улыбки. Нам будут петь гименей – ну, это свадебная песня, – и мы должны сиять от счастья. Это в первой сцене. Согласна?

      – Хорошо,