Детство Лёвы. Борис Минаев

тут экран вдруг погас.

      Я не поверил своим глазам, щелкнул туда-сюда выключателем и постучал для верности сверху по крышке.

      Было по-прежнему темно.

      Через некоторое время на экране появился чрезвычайно спокойный диктор и сообщил, что, к сожалению, передача прервана по техническим причинам.

      Появились мои любимые таблицы. Но я с раздражением выключил их к черту.

      То, что я увидел, потрясло меня до глубины души. На моих глазах произошло чудовищное и вопиющее происшествие – актеры сорвали передачу!

      Вечером я рассказал маме то, что видел по телевизору.

      – Да это они нарочно! – рассмеялась мама.

      – А почему тогда их выключили? – закричал я в необыкновенном волнении. – Ведь их же выключили. Раз, и нет никого, понимаешь?

      – А может, тебе приснилось? – ласково спросила мама. – Такого быть не может. У них там, – она кивнула на телевизор, – все знаешь как налажено! Лучше, чем у нас с тобой.

      …Не веря себе, я подошел к телевизору и погладил экран. Мне было очень обидно. Но мама была, несомненно, права. Не бывает такого. Уж где-где, а на экране жизнь текла удивительно ровно. Абсолютно спокойно.

      Ведь телевизор – это машина.

      – Как фамилии-то актеров? – спросила мама с надеждой.

      У меня защипало в горле. Ничего я не помнил. Ничего не мог доказать.

      Но тогда… тогда почему их выключили?

      Ведь если бы их не выключили, я бы все узнал до конца. Я бы понял, шутят они или говорят серьезно. Но их выключили. И я уже не смогу ничего узнать. И даже объяснить ничего не смогу.

      Вот так.

      И только теперь я понял, что же меня так поразило в той прерванной передаче. Поразило то, что жизнь, оказывается можно остановить. По техническим причинам.

      …Я продолжал много смотреть телевизор. Скоро программы стали записывать заранее. Никаких накладок больше не было.

      И я так и не узнал: что это была за передача, какие артисты, понарошку или всерьез они поругались, и удалось ли им помириться.

      А главное – я не узнал, кто был прав. Водятся или нет в реке Клязьме сомы.

      Телевидение лишило меня этой возможности.

      Упрямство

      Однажды я здорово обиделся на маму и папу. Было это так.

      Мама попросила меня сходить за хлебом.

      – Не хочу, – сказал я честно. – Лучше вы кто-нибудь сходите.

      – Интересно, – возмутилась мама, – а чай ты пить хочешь?

      – Чай хочу, – спокойно ответил я.

      В это утро я весь был какой-то тяжелый: тяжелые были руки и ноги, голова сама собой ложилась подбородком на стол и даже ресницы хлопали неохотно.

      – Ну вот что, – сказала мама твердо. – Быстренько переобуйся и сбегай, мы тебя ждем.

      Я тяжело вздохнул и тяжелыми шагами отправился переобуваться.

      Булочная была за углом, можно сказать, во дворе. Но сегодня – вернее, в тот день – этот путь представлялся мне необычайно длинным.

      Хлопая крыльями, вылетали из чердачных окошек толстые голуби. Сверкали окна первых этажей, пуская мне в глаза крупных солнечных