Детство Лёвы. Борис Минаев

крикнул я. – А он не выпрыгнет?

* * *

      Раскачавшись от движений могучего тела, вода приятно плескалась через край, мне на ботинки. Прямо море какое-то. Или река Волга.

      Теперь сом был совсем близко, я даже хотел потрогать его, но в этот момент вошла мама. В руке у нее был нож. Лицо у мамы было очень испуганное.

      – Уйди, пожалуйста, – тихо попросила она.

      Я прижался к стенке и молча помотал головой.

      Мама медленно перехватила нож – она хотела стукнуть сома рукояткой. Поджав губы, она вгляделась в сома, зажмурилась и ударила.

      – Ой! – взвизгнула мама, совсем как девочка.

      Раздался глухой стук. Я подошел к ванной и с остановившимся сердцем посмотрел вниз. Наш старый нож мирно лежал на дне, а сом все так же часто открывал и закрывал рот.

      – Господи! – сердито воскликнула мама и пихнула меня в плечо. – Да уйди же ты наконец. Совсем меня занервировал!

      Мама отчаянно сунула руку в воду и тут же выдернула ее обратно – видно, сом коснулся маминой руки своим боком.

      – Ну как же я его достану-то, а? – плачущим голосом сказала она.

      – Может, папу подождем? – с надеждой спросил я.

      – Папа-папа! – рассердилась она. – Твой папа даже паука раздавить боится, не то что сома потрошить! Ну-ка, доставай нож! Доставай, тебе говорят…

      Я зажмурился и быстро сунул руку в воду. Нащупал помятую рукоять. В этот момент моей руки коснулось что-то скользкое, живое и страшное. Я выхватил нож из ванной и с недоверием осмотрел руку. Рука была мокрая, с нее капала вода. Но никаких следов зверских укусов и даже царапин не наблюдалось.

      Мокрой ладонью мама провела по лицу. В ванной стало душно. Она с отчаянием смотрела на сома. Я заметил, что рука у нее дрожит. «Зачем она только его купила?» – с невыразимой тоской подумал я. Во мне боролись две жалости – к сому и к маме. В конце концов, жить сому все равно осталось недолго. Я решительно схватил нож и слабо ткнул рыбу меж выпученных глаз.

      Сом вздрогнул.

      – Ну-ка, дай я попробую, – тихо сказала мама.

      Она стукнула посильнее – брызги полетели в лицо, я зажмурился. Сом снова крупно вздрогнул и отплыл подальше. Оттуда он посмотрел на нас тяжелым багровым взглядом.

      Никогда еще мы с мамой не занимались таким отвратительным делом.

      – Мама, пусть он сначала умрет, – попросил я.

      – Ты что, не чувствуешь, как воняет! – закричала мама. – Ты хочешь, чтоб мы все здесь задохнулись? Тебе что, сома не жалко?

      Мне как раз было жалко сома. От такой двойной несправедливости я чуть не заплакал.

      – Мама, пусть он сам!

      С темным, как туча, лицом мама вывела меня за локоть из ванной.

      – Сиди здесь, понятно? – крикнула она.

      Сидеть одному было еще страшнее. В голове возникали жуткие картины: сом вцепился в мамину руку и тянет ее на дно.

      Из ванной я услышал какой-то плеск, новое мамино «ой!», крупное бултыхание – и рванулся обратно.

      Оказывается, она просто спустила воду.

      …Через некоторое время