Детство Лёвы. Борис Минаев

противно визжала машинка, стучало железо, и главное – кто-то глухо и равномерно мычал:

      – М-м-м-м!

      Потом дверь открылась, и из кабинета вышла здоровенная тетя, с очень довольным видом придерживая густо накрашенную щеку.

      – Будь здорова, Клавочка! – приветливо сказала ей маленькая тщедушная врачиха в белом халате и, обернувшись ко мне, сухо добавила: – Заходи, мальчик!

      Мы с мамой медленно поднялись со стульев.

      – А вы, мамаша, посидите, – сказала врачиха и привычным жестом подтолкнула меня в плечо.

      Я в последний раз оглянулся на маму. Она слабо улыбнулась и сказала:

      – Не бойся. Видишь, какая тетя веселая вышла?

      Я вошел в кабинет.

      – Залезай, – сказала врачиха деловито.

      Я сполз на самое дно бездонного кресла, обитого коричневой кожей.

      – Ноги клади, – скомандовала врачиха и подошла совсем близко.

      Я положил ноги на подставку и закрыл глаза.

      – Глаза можешь не закрывать, – усмехнулась врачиха. – Рот лучше открой.

      И едва я чуть-чуть приоткрыл рот, как она тут же впилась холодной острой железкой в самое больное место.

      – Уй-уй-уй! – мычал я, вцепившись во врачихину руку и дергая головой.

      Она вынула железку, раздраженно бросила ее в лоток и крикнула:

      – Лена! Какие у нас есть игрушки?

      Из другой комнаты, тяжело ступая, вышла большая пожилая женщина, неся в руках задрипанного резинового зайца. Заяц жрал морковку. Белая краска давно облупилась, и зубы у него теперь стали зеленые.

      – Видишь? – фальшиво улыбнулась врачиха и показала пальчиком на зайца, спрятав в другой руке за спиной новую железку. – Сейчас потрогаем тебе зубик, и будешь ходить как зайчик, грызть морковку. Или хочешь с гнилыми зубками ходить, как старичок? А?

      Пожилая Лена сунула мне зайца, погладила по голове и пошла назад, шаркая домашними тапочками.

      Врачиха быстро наступила мне коленкой на лодыжки и открыла рот сухими пальцами. Я сжался от ужаса.

      И вдруг скользкий заяц в моих руках жалобно пискнул.

      Врачиха вынула железку от неожиданности, а я, благодарно посмотрев на зеленое чудовище, быстро буркнул:

      – Не хочу зайца!

      – Лена! – с отвращением крикнула врачиха, в сердцах швырнув в лоток инструмент. – Принеси этого… Буратину!

      Появился Буратино, так же медленно, под шарканье домашних тапочек, но и он был ничем не лучше. Пластмассовый нос у него был целый, но опять же подвели зубы – вместо ослепительной доброй улыбки получился какой-то страшный оскал.

      – Не надо! – заорал я, вцепившись в безжалостную руку.

      Женщина вытерла пот со лба и попыталась успокоиться.

      – Ну что мне тебя, связать, что ли? – жалобно спросила она. – Чем больше орешь, тем больше страха. Потерпел бы чуток, давно бы уж домой пошел. А то смотри – у нас есть такая распорка, мы ее вставим в рот, ты и пикнуть не сможешь. Правда, Лена? – крикнула она в другую комнату.

      – Конечно, правда, – глухо пробасила оттуда