Ветер волшебства. Взрослая сказка. Веда Талагаева

все звуки. Неслышными становились любые движения, кроме движений ветра, изредка пробегавшего среди кустов орешника. Тропинок в этой части Молчаливого бора почти не встречалось. Крутые холмы сталкивались здесь между собой, перемежаясь узкими овражками, на дне которых еще зеленели папоротники. Склоны холмов были осыпаны тусклой медью дубовых листьев, черные стволы столетних деревьев тянулись к небу, сплетая в узор оголенные ветви. На опушках узких полянок проглядывали еловая зелень и стволы рябин, усыпанные красными ягодными кисточками.

      Ковер из влажных листьев скользил под ногами. Съехав по пригорку, Лотар спустился в широкую прогалину, с четырех сторон окруженную склонами и заполненную туманом. Сюда молодого князя привели странные следы, замеченные им еще у ручья. Отпечатки копыт на влажной земле были не оленьими и не лосиными. Лотар мог бы сказать, что они принадлежат лошади, только почему-то неподкованной. Придерживаясь цепочки следов, Лотар пробирался по лесу около часа и далеко ушел от Тиларской тропы и стоянки.

      В лощине, куда привели следы, было сыро и тихо. Широкими полосами сквозь влажную туманную пелену тянулись солнечные лучи, слепя глаза. Лотар вглядывался в узор из палых листьев на земле и вдруг остановился и замер от неожиданности на краю глубокой ямы. Охотничья ловушка была замаскирована листьями и еловым лапником. Лотар сразу понял, что ее устроили для поимки зверя, по следам которого он шел от ручья, ведь вырыта она была на тропе, которую животное протоптало к водопою. Судя по тому, что теперь яма была на виду, в нее кто-то упал. Держась за ветки растущих рядом можжевельников, Лотар подошел ближе к краю и посмотрел вниз.

      Глубиной яма была в три хороших человеческих роста. На дне было почти темно, лишь несколько солнечных лучей острыми клинками вонзались в жирную сырую землю. В их робком свете на куче сломанных веток и палой листвы лежал зверь, которого Лотару никогда не доводилось видеть своими глазами. Лотар смог выразить изумление лишь громким вздохом, когда понял, что перед ним единорог.

      Юноша осторожно приблизился, продолжая глядеть во все глаза. Единорог лежал на боку, тяжело дыша. Его серебристо-белая шерсть в зыбкой игре света казалась седой. Строением тела единорог напоминал лошадь, отличаясь лишь чем-то неуловимым, и был крупнее, сильнее и изящнее любого самого породистого скакуна. Костяной перламутровый рог во лбу закручивался винтом. В миндалевидных глазах животного, смотревших на Лотара, видна была нелошадиная печаль. Влажные темные зрачки наполняла осмысленная, поистине человеческая боль. Единорог умирал. Его задние ноги были сломаны в нескольких местах, сквозь рёбра торчал обломок толстой ветки. Видя раны, Лотар понимал, как больно должно быть единорогу. Если бы такое случилось с его лошадью или собакой, он взял бы лук и пристрелил животное, чтобы избавить от страданий. Но, глядя в большие разумные глаза, полные слёз, Лотар чувствовал, что не может поднять руку на это невиданное создание. «Не тревожься, – услышал он прямо в своих мыслях спокойный