Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах. Андрей Дышев

молча надевал перед зеркалом шинель и папаху, молча застегивая золоченые пуговицы с выпуклыми гербами, и казалось, что он всецело поглощен этим занятием.

      – Давай поговорим о Сачхере вечером, – наконец сказал он и быстро вышел из дому.

      Через час зазвонил телефон. Гешка схватил трубку, он почти был уверен, что это отец, что сейчас он скажет насчет билета в Тбилиси, но в трубке раздался незнакомый голос:

      – Ты уже вернулся, генеральский отпрыск?

      – Кто это? – раздраженно спросил Гешка.

      – Спустись вниз, узнаешь.

      «Брат Сидельникова», – вспомнил Гешка и устало произнес:

      – Отстань от меня.

      – Тебе будет очень больно, – пообещал голос.

      – Я знаю, – ответил Гешка и положил трубку.

      За ужином отец сказал:

      – Я звонил твоему хирургу, он строго-настрого запретил всякие поездки. Полный покой! Никаких нервных и физических нагрузок.

      Гешка перестал есть. Он опустил вилку и хотел уже было возразить отцу, что прекрасно себя чувствует, как отец добавил:

      – Наверное, тебе будет лучше у меня на даче. Поживи там недельку, а потом посмотрим… Собирайся, Саша заедет через час.

      Гешка не стал спорить…

* * *

      На даче он заложил камин поленьями, откупорил бутылку вина и, глядя в огонь, просидел в кресле до глубокой ночи.

      Утром он обнаружил исчезновение своей дубленки и сапожек. «Саша незаметно вчера увез, – понял Гешка после долгих и бесплодных поисков. – Домашний арест. В тапочках, конечно, я далеко не уйду».

      К обеду прапорщик приехал снова, привез полный пакет продуктов. Геша попросил его вернуть одежду.

      – Нет, не могу, – отказался наотрез Саша. – Твой батя меня повесит, если узнает.

      – Тогда вообще не приезжай! – обозлился на него Гешка. – И передай моему бате, что я никого не хочу видеть, понял? Если привезешь опять эту дурацкую жратву, все выброшу в сортир!

      – Придурок, – буркнул Саша, сел в «Волгу» и уехал.

      Гешка позвонил Тамарке. Услышав ее голос, он невнятно спросил, до которого часа работает прачечная. Тамарка не узнала его, зло фыркнула: «Номер аккуратней набирай, чайник!» – и положила трубку. Второй раз он позвонил поздно вечером. Трубку поднял отец.

      – Откуда мне знать, где ее носит! – ответил он, когда Гешка поинтересовался, где Тамара. – А кто ее спрашивает?

      Гешка ответил: «Фарцовщик».

      Утром он звонил опять.

      – Это снова ты, фарцовщик? – с легкой иронией спрашивал его Тамаркин отец. – Передать что?

      – Пусть позвонит, – и Гешка продиктовал телефон.

      До трех ночи Гешка кидал с дивана грецкие орехи в старую отцовскую папаху. Голубенький телефон, замаскированный между книг, казался слепым из-за отсутствия на нем цифрового диска. Гешка знал, что этот телефон напрямую связан с АТС Главного управления кадров. «А что я ему хочу сказать?» – думал Гешка, запуская очередной орех в папаху.

      Он сел у камина, положил блокнот с позывными коммутаторов на колени, стал