Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах. Андрей Дышев

одернул на себе куртку. Я увидел, как он осклабился.

      – Чего ж не запомнить, – произнес он. – Конечно, запомню. Конечно… Только вы меня, товарищ старший лейтенант, не пугайте. Я храбрый солдат, и оружие всегда при мне. Вы это тоже накрепко запомните!

      Глава 6

      Бронетранспортер с выключенными габаритными огнями стоял у самой лестницы кемпинга, заслонив собой вход. Я услышал, как Оборин в сердцах буркнул:

      – Принесла же тебя нелегкая…

      Я понял, что в роту приехал Петровский.

      Комбат сидел в маленькой комнатушке у радиостанции, накинув на плечи бушлат, то ли дремал, то ли читал газету, подперев рукой тяжелый подбородок. Когда мы с Обориным вошли, он исподлобья посмотрел на меня и сразу же перевел взгляд на Пашу.

      – Ну что, искатели приключений, где банда?

      Оборин, будто не услышав вопроса, поставил в угол автомат, стянул с себя безрукавку, сел на топчан, вытянув ноги, и закрыл глаза.

      Не меняя позы, комбат негромко прорычал:

      – Я не слышу доклада, Оборин! – И снова быстрый взгляд на меня.

      – Банда Джамала ликвидировала сама себя. Так что нашего вмешательства не потребовалось, – ответил Оборин.

      Комбат минуту молчал, постукивая карандашом по столу. Потом изо всей силы громыхнул по нему кулаком.

      – Когда кончится вся эта поебень?! Когда разведрота станет заниматься боевой работой, я спрашиваю?! Когда ты перестанешь корчить из себя миролюбца??

      Он поднялся из-за стола, стал ходить по комнате, тиская шею.

      – Где этот юный полководец, черт побери?.. Ну, этот… Железко?

      – Если ты не сменишь свой тон, – спокойно сказал Оборин, – разговор наш закончится.

      – Видал, как с комбатом разговаривает? – процедил Петровский, кивая мне. – Тон ему мой не нравится! А мне не нравится, что здесь сюсюкают с врагами, в жопу Джамала целуют, а я должен оправдываться перед начальством, почему в третьей роте нет результатов… Кто тебе разрешил вести переговоры с главарем бандформирования, Оборин? Кто дал тебе право за спиной Советской страны заводить дружбу с предателями и убийцами?

      «Откуда он об этом узнал?!» – пронеслось в моей голове.

      – Это мы убийцы, Петровский, – глухо ответил Оборин. – Мы…

      У меня даже в глазах потемнело. Лучше бы Паша молчал.

      – Что?!! – взревел комбат. – Ты что несешь, бля?!! Ты отдаешь себе отчет?!!

      Не знаю, чем бы это кончилось, если бы в комнате не объявился Железко.

      – Вызывали, товарищ майор? – радостно поинтересовался он.

      – Ответь мне, Железко, какого черта ты доложил о банде дежурному по дивизии? – спросил Петровский, барабаня пальцами по столу. – Кто тебя тянул за язык? Понятно, мне позвонил, но туда зачем? Ты понимаешь, что мотострелковый полк на ноги поднят!

      Железко растерялся, щеки его зарделись, и, заикаясь, он ответил:

      – Но я ведь не знал, что у них случилось…

      – Ну вот, – комбат развел руками, – святая наивность! Он не знал! Что ты передал ему, Оборин?

      – Со мной на связь выходил не командир роты, а сержант Сафаров, – поторопился сказать Железко. – Он сообщил, что