Наложницы: Гарем Каддафи. Анник Кожан

для выхода в город, с ней можно было пройти многочисленные двери безопасности, охраняемые вооруженными солдатами. Лишь много позже я узнала, что никто не обманывался насчет статуса этих «дочерей» и их реальных функций. Но они держались за свои карточки. Конечно же, их принимали за путан. Но, внимание! Путан верховного Вождя. Это повсюду внушало уважение.

      На четвертый день вернулась его свита, и обитатели подвала заволновались. Вместе с багажом Вождь привез с собой много африканок, очень молоденьких и немного постарше, накрашенных, с декольте, в бубу[5] или облегающих джинсах. Мабрука играла роль хозяйки дома и хлопотала вокруг них. «Амаль! Сорая! Быстро принесите кофе и бисквиты!» И мы ходили от кухни к салонам и обратно, лавируя между этими хохочущими девушками, с нетерпением ожидающими встречи с Полковником. Он еще был в кабинете, беседуя с несколькими африканскими господами важного вида. Но когда те ушли, я наблюдала, как женщины одна за другой поднимались в комнату Вождя. Я смотрела на них издалека, терзаемая желанием сказать им: «Осторожно, это монстр!» Но также: «Помогите мне выйти!» Мабрука уловила мой взгляд и рассердилась из‑за того, что мы до сих пор оставались в салоне, тогда как она велела Файзаль прислуживать. «Возвращайтесь в свои комнаты», – приказала она, резко хлопнув в ладоши.

      Среди ночи за мной пришла Сальма и отвела меня к двери моего «хозяина». Он заставил меня выкурить одну сигарету, потом другую, и еще одну, затем он меня… Какое бы слово подобрать? Это было так унизительно. Я была просто предметом, дыркой. Я сжимала зубы и боялась побоев. Потом он поставил кассету Наваль Гхашем, тунисской певицы, и принудил меня танцевать, еще и еще, на этот раз всю ночь. Пришла Сальма, что-то ему шепнула, и он мне сказал: «Ты можешь идти, любовь моя». Что это на него нашло? Он всегда ко мне обращался не иначе как с оскорблениями.

      На следующий день ко мне в комнату неожиданно явилась сотрудница полиции лет двадцати трех, невысокого звания.

      – Это Наджа, – сказала Мабрука. – Она пробудет с тобой два дня.

      Девушка выглядела скорее даже милой, прямой, чуточку дерзкой. У нее было огромное желание поговорить.

      – Ты знаешь, что они все мерзавцы! – начала она в первый вечер. – Они не сдерживают ни единого обещания. Вот уже семь лет, как я с ними, а мне по-прежнему ничего не компенсировали! Я ничего не получила! Ничего! Даже дома!

      «Не доверяй, – сказала я себе. – Только не поддавайся. Может быть, она хочет тебя подловить». Но она продолжала болтать заговорщическим тоном, и я позволила себя заговорить.

      – Я узнала, что это ты была той самой маленькой новенькой. Ты привыкла к жизни в Баб-аль-Азизии?

      – Ты не представляешь, как я скучаю по маме.

      – Это пройдет…

      – Если бы я могла с ней связаться!

      – Она рано или поздно узнает, чем ты занимаешься!

      – Ты можешь посоветовать, как мне с ней

5

Бубу – длинная широкая мужская рубаха, как правило, голубого цвета, часто с вышивкой у ворота и на кармане; традиционный наряд жителей Западной Африки.