Сказания новой Руси. Рассказы, сказки, памфлеты, эссе. Геннадий Мурзин

я транжира, дядюшка? Совсем нет. Просто: захотелось побаловать тебя…

      – Избалуешь, приучишь… Будет плохо… Как после жить-то?..

      – Перестань, дядюшка, – я нахмурилась, будто обиделась. – Медок свежий, настоящий. Пасечник, у которого беру, надежный. В твоем возрасте такой медок вдвойне полезен.

      – Не напоминай про возраст, – укорил дядюшка и даже отвернулся.

      – Обиделся? Ты что? Чай, – это его любимое с недавних пор словечко, – не красна девица.

      – Все равно… Старость, чай, не радость… Для всякого… Насчет мёда, то… я и сам в состоянии…

      Я позволила тут прервать.

      – О чем речь, дядюшка?! На твою, извини, вшивую пенсию?..

      – Кстати, – он ударил себя в грудь, – максимальная. Как у большинства…

      – Твоя максималка, дядюшка, – смешная.

      – Какая есть, племянница, на ту и живу. По одёжке, как говорится, привык протягивать ножки. По миру не хожу, в долги не залезаю, в жилетку никому не плачусь, – присев напротив, ударил ладонью по столешнице. – Одним словом, нормально живу.

      – Нормально?! – переспросила я. – Нормально, когда пенсионер, имея за спиной сорок два года непрерывного и безупречного трудового стажа, отдав всё лучшее обществу, перебивается с рубля на рубль и вынужден экономить на всем, в том числе и на своем здоровье? Нормально, говоришь, когда власть одной рукой прибавляет твою пенсию на триста рублей, а другой рукой тут же, через повышение тарифов на коммуналку, допустим, отнимает шестьсот? Может, пойдешь и расцелуешь эту власть за то, что ты не умираешь с голоду?

      – Ну, племянница… Целоваться с властью я не буду… Непривычно… Да и противно… Оставляю это занятие другим… Тем же ура-патриотам, живущим мечтами чем-либо поживиться с барского стола.

      Я встала:

      – Вот за это тебе, дядюшка, как выражается молодое поколение, – респект и уважуха, – легонько погладив старика по стремительно редеющим волосам и еще раз чмокнув в щечку, припустив пафоса, который, мне думается, в данном случае вполне уместен, добавила. – Гордый человек – сильный духом человек и ты у меня именно такой.

      – Чай, подзагнула, племянница?

      – Ни на грамм! Что же касается власти, – добавила я, – то… Пусть идет далеко и надолго.

      И мы, не сговариваясь, одновременно рассмеялись.

      4. Конкурент

      Столь терпеливого и благодарного слушателя, чем я, пожалуй, у моего любимого дядюшки никогда не было. Заскочила, вот, опять же на минуту, а засиделась на час.

      Сидим вдвоем. Пьем чай. Разговариваем. Не про политику, которой дядюшка отдает предпочтение, а я же, напротив, терпеть не могу, поэтому увожу в сторону, подальше от политических склок и свар.

      Хватило ума (баба и что с меня возьмешь?) ни к селу, ни к городу ляпнуть:

      – Дядюшка, поклонниц у тебя, думаю, хватало… На виду всегда был.

      – Хм, – дядюшка отправил в рот печенюшку, запил чаем и только после этого