Сказания новой Руси. Рассказы, сказки, памфлеты, эссе. Геннадий Мурзин

вижу вокруг. Они мне неприятны. Дружбу с подобными существами никогда не водила и не собираюсь водить. Я – не воительница с естественными законами природы. Я ни за какие блага не променяю теплую и шершавистую ладонь друга, скупую ласку самого дорогого мне человека – мужа. Я не стремилась и не стремлюсь к верховенству в семье. Я не мечтала и не мечтаю о власти. Я не лезу в дебри политики и о ней предпочитаю не рассуждать, ибо, считаю я, это «епархия» мужчины. Совершенно не вижу себя в роли армейского служивого, поскольку неприятно чинить кому-либо боль, воротит запах потных солдатских портянок, а еще боюсь крови, того больше – мышей. Иными словами, я – обыкновенная женщина и этого мне для счастливой жизни вполне достаточно. Если я не ошибаюсь, такою я своему мужу дико нравлюсь и он, мой муж, рядом со мной чувствует себя богатырем, способным для меня, внешне хрупкой и незащищенной, свернуть горы. И сворачивает! Это, бабоньки, просто здорово! Перестаньте тягаться со своими мужчинами и демонстрировать им собственную крутизну. Мы живем на свете для другого – для тепла, любви и ласки. Делитесь этим с мужчинами, и вы тоже станете, как и я, бесконечно счастливыми. Попробуйте, и вы убедитесь, что я права на все сто.

      Дядюшка

      (Глазами племянницы)

      1. Итоги любовных исканий

      – Скажи, дядюшка, – как-то осмелилась спросить я в очередной свой визит, – много ли подружек побывало в твоих руках?

      – Как тебе, племянница, сказать… Не считал… А по правде, со счета сбился… Были… Да… Но на старости, видишь, один кукую… Расплачиваюсь за грехи давние… Эх-хе-хе, грехи наши… Ты же знаешь: несколько жен было… официальных.

      – А… неофициальных?

      – Тоже бывали, – ответил дядюшка и я заметила, как в его глазах забегали искорки веселости. – Были да сплыли.

      – Где они теперь?

      – Не слежу… Считаю: что с воза упало, то пропало.

      – Неинтересно?

      – Естественно, – дядюшка замолчал и стал глядеть в окно, где каштан от первых осенних похолоданий стал заливаться оранжевым цветом. – Да… Ошибался… Много раз ошибался. И, что особенно печально, ничему так и не научился. Говорят: умный учится на чужих ошибках, дурень на собственных… А я кто ж тогда?..

      Во мне всё бунтует. Хочется опровергнуть, но, сдерживая бабьи эмоции, креплюсь, не возражаю. Вместо этого спрашиваю:

      – Назови, дядюшка, хоть одну из «ошибок»?

      – Одну?.. Коль пошла такая пьянка, – он ухмыльнулся, – то… Изволь, родная: назову главную. Но сильно не ругай меня, ладно?

      Я рассмеялась и пообещала:

      – Клянусь, не стану!

      – Мое поколение – искалеченное… Такие, как я… С детства много, сама знаешь, читал… Классику девятнадцатого века. А в классике – чувства чисты, можно сказать, стерильны.

      – Что-то тебя не понимаю, куда ведешь?

      – Послушай и тогда… Как я люблю выражаться, одни охи-вздохи под Луной. Чувства до того