Сказания новой Руси. Рассказы, сказки, памфлеты, эссе. Геннадий Мурзин

акций, что именно таково решение собрания акционеров.

      – Документ? – переспрашивает Пашка и грозно смотрит, недовольно качая головой. – Вот мой документ, – и он показывает рукой на приведенную с собой ватагу в камуфляже и со спецсредствами.

      Старая заводская власть грозится:

      – Полицию вызовем.

      Федоров ухмыляется, шлепая мокрыми губёшками, из-за чего, собственно, и «брыластым» прозвали. Федоров придвигает им поближе телефон:

      – Звоните.

      Те звонят. Приезжает полиция. Смотрит на происходящее, но никак не вмешивается.

      – Мордобой, – важно заявляет прибывший майор полиции, – это еще не нарушение общественного порядка, – и добавляет. – Если убивать начнут, тогда другое дело.

      Старая власть, собрав наличные силы в единый кулак, выдворяет-таки с завода самозванцев. Но Пашка не унывает и грозится:

      – Мы еще придем.

      И они придут. Если и не столь явно, как в этот раз, но обязательно придут. Пашка не поступается своими интересами: выгоняют в дверь – пролазит в окно.

      Иногда, по правде говоря, терпит поражение. Такое случается тогда, когда его интересы входят в противоречие с интересами «конкурентов», то есть с братками из других сообществ.

      К примеру, случай с одним из гидролизных заводов, принадлежащих Пашке Федорову. Пришли к нему братки-конкуренты (Пашка знает, что они также, как и он, накоротке с губернатором) и говорят:

      – Отдай завод!

      Пашка заупрямился: не хотелось терять такое прибыльное дело, как производство спирта.

      Братки поуговаривали и ушли. Времена, когда самых несговорчивых прижигали паяльничком или гладили раскаленным утюжком, канули в Лету. Конкуренты взяли и «слили» своим парням из полиции информацию, будто Пашка где-то, что-то, когда-то… проще говоря, наследил.

      «Менты» (ой, не зря их именуют погаными), от предвкушения приятного, запотирали руки. И нагрянули к Пашке, прямо сказав: или-или.

      Пашка – не тупой. Он делился, делится и будет делиться с «ментами», но в этот раз не сговорился. Почему? Скорее всего, «менты» оборзели, слишком загнули с отступными, а Пашка пожадничал. Короче, Пашку в наручниках отвезли сначала в ИВС, потом, получив санкцию прокурора, переправили в СИЗО, где держали несколько лет. Следствие, будто бы, скрупулезно вели.

      А что братки-конкуренты? Пользуясь отсутствием хозяина, то есть Пашки, благополучно прибрали к рукам гидролизный завод. И не только: произошла смена собственника и в горно-обогатительном комбинате, которым так гордился Пашка, считая жемчужиной своей коллекции.

      Пашка – на свободе. Суда так и не было. Почему? Ну, этот вопрос не ко мне. Мог бы поделиться сильными подозрениями, но не стану. Зачем чернить систему, коли нет доказательств?

      Пашку крепенько пощипали, однако он жив, он на воле и это главное. К тому же кое-что у него осталось… Ну, там несколько десятков миллионов, припасенных на черный день.

      Проходит несколько