Слушаю и повинуюсь. Мария Сакрытина

росписи. Три прохода уводили вперед, вправо и влево. Дальше, насколько хватало глаз и солнечных лучей, их пересекали витые лесенки, коридоры и балкончики.

      – Ты называешь это пещерами? – выдохнул Амин.

      Валид грустно усмехнулся.

      – Только пещеры нынче и остались. Ты не видел, как здесь было раньше… Сейчас, – мальчик задумчиво погладил каменную завитушку, – все умирает. И этот город давно уже мертв. Посмотри, он похож на оплывший свечной огарок… Кстати, ты догадался захватить факел?

      Амин растерянно посмотрел на темноту арок.

      – Нет…

      Мальчишка фыркнул, демонстрировано потряхивая чьей-то дорожной сумкой.

      – Хорошо, что я такой умный… Зажжешь?

* * *

      – Тебя в детстве не учили, что красть – плохо?

      Валид улыбнулся, снова тряхнув сумкой.

      – Меня в детстве вообще ничему не учили. У меня и детства-то не было, к твоему сведению, че-ло-век.

      Амин оторвался от изучения богатой росписи, изображавшей не то какого-то правителя в окружении слуг, не то верховного жреца во время ритуала.

      – Валид… разве в Иляфу могут пройти джинны? – вскинув бровь, поинтересовался юноша. – Я помню, что гласило заклинание на входе. Очень сильное, и ни один джинн, даже ифрит, не проникнет на территорию города. Что тогда ты здесь делаешь?

      – Сколько раз тебе говорить, – скривился мальчик, – не джинн я. Ну? Запомни, наконец, и хватит приставать ко мне с этой чепухой.

      – Тогда ты бог, – усмехнулся Амин. – Но на бога ты похож, как я – на сына эмира.

      Валид хихикнул.

      – А что, кроме джиннов, богов и людей больше никого не существует?

      – Иблис? – быстро предложил юноша, холодея от одной догадки.

      Мальчик уставился на него. Потом на темноту за спиной. И громко прошептал:

      – Не поминай его имя так близко к земле, о мой неосторожный друг, – и тут же, меняя тему, спросил: – Куда дальше – к амфитеатру или в подземные палаты?

      – Палаты, – эхом откликнулся Амин. – Но если не он, тогда кто же ты?

      Валид шмыгнул в один из коридоров и, дурачась, ухнул. Эхо далеко разнесло звук. Далеко… вниз.

      – Ты скажешь мне, кто ты, я скажу тебе, кто я, – заявил мальчик, когда юноша шагнул за ним.

      Амин поднял факел повыше, разглядывая темный коридор.

      – Не поверю, что ты не знаешь, о мой вещий друг, – отозвался он, передразнивая мальчика.

      Тот насупился.

      – Твоя судьба связана с моей. Поэтому – нет, не знаю. У всего есть предел, Амин.

      – У всего, кроме знания, – поддел его юноша.

      Мальчишка усмехнулся и пошел рядом. Амин, задрав голову, разглядывал узоры на потолке.

      – Сколько им лет? – выдохнул он.

      – Много, – откликнулся мальчик, покосившись наверх. – Фараон Аун-Ка-Ин-Тех был порядочной сволочью и не менее порядочным тупицей, но его советники, когда еще не перегрызлись за трон, обожали дарить впавшему в детство правителю подарки, украшать его комнаты… Вон он, в окружении наложниц, в центре – видишь? Это он тут такой весь из себя,